- Сим заселяется на участок 10х10 или на хаусбот на необитаемом острове, после вселения на пустой участок на счёте остаётся 3000 симолеонов. Я заселяю на хаусбот. - Продолжительность жизни 80-100 дней. У меня стандартные 90. - Чтобы найти пару для продолжения рода, основатель и его наследники могут совершить либо по 3 поездки за границу (по одному разу в каждую страну), либо по 2 поездки в Университет. - Если сим побывал за границей хотя бы один раз, он не может поступить в Университет и наоборот, сим, побывавший в Университете, не может выезжать за границу. - Симы никогда не могут посещать будущее. - Симы не могут учиться в школе-интернате. - Симы не могут общаться с НПС, которые генерируются на острове. - Зарабатывать деньги можно любыми доступными способами. - Разрешается использование мода Nraas Register для предотвращения появления на острове туристов, папарацци и бродячих животных. - Можно отключить анимацию снега или полностью отключить зимний сезон. Все сезоны будут включены. - Челлендж заканчивается, когда представитель 6-го поколения достигает возраста молодой взрослый.
Установлены аддоны: Мир приключений, Питомцы, Сверхъестественное, Времена года, Университет, Райские острова, Вперёд в будущее.
Основатель: Сэмюэл Колтрейн
Предыстория
Я вырос в простой рабочей семье оборотней. С утра до вечера мои родичи, сбившись в стаю, рыскали по округе и их загребущие лапы тащили в дом всё, что плохо лежало. Я выделялся среди них, как ёлка посреди берёзовой рощи. Моя душа тяготела к прекрасному: я мог часами выть на луну, воображая, что пою в оперном театре. Мои лапы выводили на земле замысловатые узоры, и я представлял, что расписываю фресками самый прекрасный храм. А ещё я всегда мечтал о кругосветном путешествии, но не на комфортабельном океанском лайнере, а под парусом, в одиночку, вздымаясь на высокие валы и обрушиваясь с гребня волны в пенных брызгах.
Родня не понимала моих увлечений и не разделяла моих мечтаний. Но папа — отдадим ему должное — в день моего совершеннолетия повёз меня к докам, где показал небольшой плавучий дом.
- Сын, мне тебя не понять, но если тебе так хочется быть мореходом, почему бы не начать с этого? - И папа вручил мне ключи от хаусбота.
На радостях я обернулся волком и едва не разорвал на отце новенькую рубашку. Схватил ключи и побежал к штурвалу.
- Па! Я ненадолго, только испробую бот на плаву! К ужину вернусь!
Отец смотрел на меня со странной улыбкой, в которой сквозила грусть, а в глазах его блестели слёзы. Таким я его и запомнил.
Я вывел дом из доков и направился в открытое море. Мне хотелось петь, и я затянул старинную шанти. Свою партию я выводил тоненьким дискантом, а за хор вступал зычным басом.
Boney was a warrior, Way, hey, ya! A warrior and a terrier, Jean-François!
Дом легко рассекал небольшие волны и шёл так плавно, что мне казалось, будто я лечу. Вскоре город скрылся из вида и вокруг меня расстилалась безбрежная морская ширь.
Я бросил якорь и улёгся прямо на палубе. Солнце клонилось к закату и горизонт переливался всеми цветами радуги: от нежно-жёлтого до густо-фиолетового. Никогда за всю свою жизнь я не видел такой красоты. Умей я рисовать, я бы обязательно написал такой закат, чтобы на картине был слышен шёпот волн, далёкий крик чаек, лёгкая грусть от прощания с солнцем и закипающая радость от восходящей луны.
Замечтавшись, я задремал. Мне снилось, что я играю на скрипке, а мои братья аккомпанируют мне на ударных. Старший брат всё ожесточённее бил в барабан, и только я хотел ему сказать, чтобы он вёл свою партию аккуратнее, как проснулся от толчка. Я открыл глаза и не понял, что случилось. Дом кружился, как волчок, а вокруг него стоял столб густой водной пыли. Мелкие частицы воды забивали нос, дышать стало нечем, и я поспешил укрыться на нижней палубе. Следующий толчок обрушил на меня переборку, и я потерял сознание.
Когда я очнулся, ураган стих. Я лежал на палубе своего дома и с ужасом осматривал, что от него осталось. Уцелела только палуба, на которой я прятался от торнадо, и штурвал, который был намертво к ней принайтован. Все надстройки, включая каюту и камбуз, начисто смыло водой.
Мой дом дрейфовал у крошечного клочка земли, над головой палило солнце, и я понятия не имел, куда меня занесло.
Стоит мужик в метро и думает: "Жена - дура, друзья - подонки, жизнь - дерьмо". А за спиной – ангел, записывает это всё в книжечку и думает: "Какие странные желания и почему-то каждый день одни и те же, но делать нечего, придётся выполнять".
Сообщение отредактировал Florence - Пятница, 31.01.2014, 01:17
Nikolette, мальчикам в этот период сложнее, у них гормоны по мозгам так шибают, что мало не покажется :-). Вот и огораживается, тем более, что там мама любительница поцелуев, а Нату на это смотреть, как ножом по сердцу, мягко выражаясь.
Да уж стёр до крови, папаня только успевает душ чинить :-).
ЦитатаNikolette ()
А новый год и впрямь волшебным получился - во вполне благополучных семьях такого не бывает
А чем у них семья неблагополучная? Отношения нормальные, не считая подросткового помутнения у Ната, никто не ссорится, все друг друга любят, уважают и поддерживают. По мне, так очень даже благополучная семья.
Стоит мужик в метро и думает: "Жена - дура, друзья - подонки, жизнь - дерьмо". А за спиной – ангел, записывает это всё в книжечку и думает: "Какие странные желания и почему-то каждый день одни и те же, но делать нечего, придётся выполнять".
Сообщение отредактировал Florence - Среда, 15.01.2014, 21:20
Казалось, что небо над нашим домом страдает недержанием: все долгие годы зимы непрерывно валил снег, какого я никогда не видел. Крупные хлопья кружились в медленном хороводе, и я больше всего жалел, что родился волком, а не медведем. Как хорошо было бы проспать эту бесконечную зиму, ни о чём не беспокоясь, не видя, как от неутолённых желаний страдает мой сын, как неуклонно на нас с Жолен надвигается старость. А пока все свои тревоги я вымещал на ни в чём не повинном манекене.
Натаниэль по-прежнему пропадал в океане, его не пугал ни пронизывающий ветер, ни обжигающе холодные брызги, он даже перестал носить тёплую одежду и выходил на глиссере, набросив на плечи лёгкую майку, будто собирался на гавайский пляж. Иногда сын просил меня поехать с ним, чтобы он мог покататься на водных лыжах. Такие просьбы заставляли меня забыть, что запах мокрого волка не приведёт в восторг Жолен, ведь сын просил помощи и разве я мог ему отказать?
Эти прогулки приводили Ната в хорошее расположение духа, хандра отступала, и я взял за правило каждое утро гонять по океанским просторам с сыном на буксире.
Не знаю, что послужило причиной: то ли сказалось то, что Нат взрослел и гормоны постепенно сдавали позиции перед разумом, то ли мои гены пробились через далеко не романтичный характер сына, но однажды мальчик взялся за краски. Картины полностью отражали его внутренний мир: как ни крути, а больше всего на свете Натаниэль любил океан и лодки.
Настал день, когда Жолен сказала:
- Всё, с балетом покончено. Чтобы двигаться дальше, мне нужен партнёр, мне нужна публика, а повторять одни и те же упражнения в гордом одиночестве мне надоело.
И жена нашла себе новое развлечение.
Под удивительную музыку, навевавшую мысли о чём-то далёком и внеземном, очень хорошо думалось, и я предавался медитации под аккомпанемент странного инструмента.
Окутанные снежной пеленой, неспешно тянулись годы и в тот день, когда мой чуткий нюх уловил едва слышный намёк на весну, Нат попрощался с самым трудным возрастом.
Жолен снова испекла свой фирменный торт, но на этот раз сын добавил в него разных ароматных травок, которые вырастил в трюме. Я уловил запах мяты, мелиссы и тонкую нотку ванили, хотя и представить не мог, откуда сын раздобыл эту пряность.
По традиции мы приветствовали взросление сына аплодисментами и натужным рёвом самодельных дудок.
Нат вырос настоящим Колтрейном. Если и раньше я видел, как сын похож на меня и моего отца, то теперь убедился в этом ещё раз. Вот только Нат в отличие от своих отца и деда до кончиков волос был человеком, а не волком. Меня удивило, что взросление не изгнало из глаз сына печаль, но, возможно, прошло ещё слишком мало времени.
Зато мы с Жолен могли гордиться тем, как сумели воспитать нашего единственного ребёнка. Натаниэль вырос таким же, каким был всегда: неизбалованным, непривередливым, а в добавок оказалось, что он гипертрофированно вежлив. Может, у другого человека такая вежливость выглядела издёвкой, но, глядя на Натаниэля становилось ясно: в условиях полной оторванности от цивилизации, где нет никаких социальных норм, нет условностей, присущих большому миру, мы вырастили настоящего джентльмена.
После шумных поздравлений и обильного обеда мы долго сидели за столом. Каждый думал о своём. Конечно, мы с Жолен беспокоились о будущем Ната, как повелось со дня его зачатия. Мысли сына, похоже, витали где-то далеко. Уже наступил вечер, когда Натаниэль, коротко бросив: — Пойду немного поплаваю перед сном, — вышел из-за стола.
Мы с Жолен с улыбкой смотрели в окно, наблюдая, как Натаниэль уверенно рассекает холодные океанские волны сильными гребками. В ту минуту мы и подумать не могли, что в следующий раз увидим нашего сына через долгих пять лет.
Стоит мужик в метро и думает: "Жена - дура, друзья - подонки, жизнь - дерьмо". А за спиной – ангел, записывает это всё в книжечку и думает: "Какие странные желания и почему-то каждый день одни и те же, но делать нечего, придётся выполнять".
Так там событий нет никаких, поэтому недели проходят быстро, я вот с универом закопалась, там две недели сплошного экшена, но, вроде, выбралась уже оттуда :-).
ЦитатаElinaElf ()
А какое новое увлечение нашла себе Жолен?
Так у тебя же есть Вбудущее, неужели не видела там новый музыкальный инструмент? Лазерный ритм-а-кон.
Стоит мужик в метро и думает: "Жена - дура, друзья - подонки, жизнь - дерьмо". А за спиной – ангел, записывает это всё в книжечку и думает: "Какие странные желания и почему-то каждый день одни и те же, но делать нечего, придётся выполнять".
Ох, какой представительный юноша вырос! И как костюм к лицу! Да к его ногам будут падать все студенточки!.. Представляю, чего натерпятся родители за эти 5 лет - единственное дитё - и то кануло в океане?.. Да, финал первого поколения оказался очень скорым, но, думаю, Нат ещё тот приключенец окажется ;)
испытай, испытай :-) Пусть не в династии, раз там запрет на всё из будущего, но просто для себя.
ЦитатаElinaElf ()
не надо, пусть живут и здравствуют!
да куда ж они денутся с подводной лодки :-), от меня так просто не сбежишь :-).
Nikolette, да, мальчик у нас ничего так вырос, только по сравнению с отцом чересчур мощный, папаня-то послабее будет в плане мускулатуры, у него только рельеф, а у Ната мышцы накачаны плаванием, да водными лыжами.
ЦитатаNikolette ()
Да, финал первого поколения оказался очень скорым, но, думаю, Нат ещё тот приключенец окажется ;)
Оля, ну что было рассказывать о двух-трёх симах? Сейчас народу прибавится, появится больше взаимодействий, следующие поколения будут подлиннее. Плюс я с возвращением Ната из универа добавила аддон Все возрасты, тоже станет повеселее.
ЦитатаNikolette ()
Вот я тормоз. Даже не знаю всех возможностей игры. Или это всё же мод какой?
Это не мод, у меня из модов стоят только Overwatch, ErrorTrap, Register, Traffic, а они на сюжет и взаимодействия не оказывают никакого влияния, только лечат баги игры. Катание на водных лыжах доступно, как ты видела, уже начиная с детского возраста. сажаешь двух симов в быструю моторку (на других не пробовала), потом кликаешь на воду и даёшь команду "кататься на водных лыжах", и всё - сим поехал :-). Только, конечно, если поедут взрослый и ребёнок, то кататься сможет только ребёнок, ибо он не умеет управлять моторкой.
И - нет, ты не тормоз :-). Просто нам с каждым аддоном дают столько всего нового, что надо бросать семью и работу и круглые сутки сидеть в игре, чтобы всё узнать, и то не факт, что не упустишь что-то важное.
Раз уж тут все так любят спойлеры, я тоже поспойлерю.
Стоит мужик в метро и думает: "Жена - дура, друзья - подонки, жизнь - дерьмо". А за спиной – ангел, записывает это всё в книжечку и думает: "Какие странные желания и почему-то каждый день одни и те же, но делать нечего, придётся выполнять".
Стоит мужик в метро и думает: "Жена - дура, друзья - подонки, жизнь - дерьмо". А за спиной – ангел, записывает это всё в книжечку и думает: "Какие странные желания и почему-то каждый день одни и те же, но делать нечего, придётся выполнять".
Сообщение отредактировал Florence - Четверг, 16.01.2014, 21:59
Стоит мужик в метро и думает: "Жена - дура, друзья - подонки, жизнь - дерьмо". А за спиной – ангел, записывает это всё в книжечку и думает: "Какие странные желания и почему-то каждый день одни и те же, но делать нечего, придётся выполнять".
Как обычно на мой день рождения мама наготовила целую гору вкуснятины и по случаю моего совершеннолетия открыла самый дорогой из нектаров своей коллекции. Родители сияли счастьем и я очень, очень хотел оправдать их ожидания, но не знал, как. После шумных поздравлений, шутливых тостов и весёлой болтовни ни о чём, мы как-то одновременно выдохлись и замолчали. Сначала тишина была умиротворяющей, а потом я всем телом ощутил её гнетущую тяжесть.
- Пойду поплаваю перед сном, — сказал я родителям и вышел из-за стола.
За подростковые годы я привык справляться со всеми проблемами в океане. Холод мне нипочём: от холода в моей голове наступает прояснение и мысли обретают чёткость и завершённость.
Я плыл, осыпаемый снегом, плыл своим излюбленным маршрутом к дальней подводной пещере и думал о том, какая жизнь ждёт меня дальше. Родителям хорошо: у папы есть мама, у мамы есть папа, а у меня, кроме морских коньков и осьминогов, нет никого. Тысячу раз я слышал, как мама плакала и говорила отцу, что больше всего на свете она хочет понянчиться с внуками, а папа в ответ только горько вздыхал.
Я пересекал лунную дорожку, когда угодил в водоворот. Я бил руками, стараясь удержаться на плаву, но воронка неумолимо затягивала меня вглубь. Я знал эти места лучше, чем самого себя, и вода в нашем джакузи куда коварнее, чем окружающий океан, тем страшнее было тонуть в водах, которым я привык доверять.
Уже почти теряя сознание, я ощутил под ногами твёрдую землю, а когда огляделся, то увидел, что нахожусь перед большим домом в толпе мужчин с чемоданами в руках, а никакой зимы нет и в помине.
Сразу пришли на память рассказы отца о его удивительных путешествиях, которые начинались так же странно и внезапно заканчивались в самый неожиданный момент.
Из разговоров, которые вели мужчины, я понял, что попал в университетский городок, где начинались вступительные экзамены, а дом, к которому меня закинуло из океана — мужское братство. Папа уделял много внимания моему образованию и, хотя сам закончил только среднюю школу, знал очень много. И я подумал, что будет совсем неплохо попытать счастья. Знаю, что отец первым делом начал бы искать способ вернуться к своим сородичам, но я в этом мире не знал никого, кроме родителей, поэтому мест, куда меня тянуло, на этом свете не было. Если мне суждено остаться в большом мире, то лучшего места для знакомства с его обычаями мне не найти.
Я выбрал из группы соседей парня, который показался мне опытнее остальных, церемонно представился и поинтересовался, что это за штуки приклеены к его спине.
Парень, услышав вопрос, сначала вытаращился на меня, как лупоглазая рыба, а потом разрыдался.
- Ну и деревенщина! И с таким ничтожеством мне предстоит жить?! Боже, за что ты меня наказываешь? Приклеены! Подумать только — приклеены! Да не приклеены они, это крылья, понимаешь, крылья! А я — фей!
Хм... крылья... фей... Интересное дело.
Соседи начали занимать комнаты, споря, кто с кем будет жить, и я почувствовал неловкость. Дома у меня была отдельная комната, я не привык к обществу и мечтал, чтобы здесь нашёлся хотя бы чуланчик, в котором я смогу жить один. Когда споры достигли своего апогея, явился комендант и положил конец дебатам. Отдельные комнаты получали те, кто мог за них заплатить. Тут я помянул добрым словом папу, который настаивал, чтобы я, отправляясь в океан, всегда брал с собой мешочек с драгоценными камнями. Я достал небольшой камушек, при виде которого глаза коменданта алчно загорелись, и тут же получил в своё распоряжение отдельную комнату на первом этаже. Ещё один камушек — и комнату обустроили по моему вкусу, так, как я привык.
До экзаменов оставалось немного времени и я по совету коменданта, которого папины камушки сделали очень заботливым, заглянул в пару магазинов, где накупил кучу книг, а заодно новую одежду.
Настало время экзаменов. Я совершенно не волновался, потому что представления не имел, что это такое. Как оказалось, мне предстояло выполнить ряд тестов и вопросы в них были такие лёгкие, что я мог на них ответить ещё когда был ребёнком.
По результатам тестирования я получил полную стипендию, а экзаменаторы живо заинтересовались, какую школу я окончил и какие подготовительные курсы посещал. Когда же я честно рассказал им, что всему меня научил отец и что на нашем хаусботе никакой школы отродясь не было, они озадаченно почесали затылки.
Конечно, больше всего меня поражали размеры студгородка. Здесь, наверное, могло поместиться больше тысячи таких домов, как наш, но очень много места занимали парки, леса и поляны. Я не привык к таким расстояниям. Вплавь я бы пересёк весь городок вдоль и поперёк за считанные минуты, а ходить пешком было очень непривычно, и я обзавёлся летающей доской.
Я быстро вошёл в ритм студенческой жизни и открыл для себя много всего интересного. В первый же день мои соседи по братству устроили вечеринку и я впервые в жизни увидел столько девушек, сколько мне не снилось за всю мою жизнь.
Дома мама иногда баловала нас выдержанными коллекционными нектарами, и я привык пить их понемногу, смакуя каждый глоток и наслаждаясь бесподобным послевкусием. Здесь о таких изысках знали только понаслышке, да ни у кого из студентов не хватило бы денег, чтобы купить хоть одну бутылку подобного нектара. И вот впервые в жизни я попробовал студенческое пойло, которое все называли бормотухой. Я так набрался этой бормотухи, что не помнил ничего из того, что происходило. Проснулся я в чужой комнате, а рядом со мной лежала какая-то девушка.
Вот досада! Рядом со мной такая красотка, а я ничегошеньки не помню! Да и было ли между нами что-то? Ответ пришёл быстро: если и не было, то сейчас точно будет.
Так и понеслась моя разгульная студенческая жизнь. Дня не проходило, чтобы я не получал приглашения на вечеринки, а уж там отрывался на полную катушку. Бормотуха текла рекой, девушки, как одна, оказывались очень сговорчивыми, и я не упускал ни малейшей возможности как следует поразвлечься.
На лекциях я бывал от случая к случаю, и то если девчонками внезапно овладевал порыв к знаниям и они, отправляясь на занятия, тащили меня с собой. Под монотонный бубнёж препода я отлично отсыпался и был готов к новым вечерним подвигам.
Правда, иногда я обнаруживал себя валяющимся на травке, но это меня ни капли не смущало: воспитание, которое усердно вбивали в меня родители, отступало перед здешними разгульными нравами.
Так прошли четыре курса, не за горами был диплом, а моя зачётка сплошь пестрела «неудами». Если остальные студенты пытались как-то наверстать упущенное, то я просто не понимал, зачем мне диплом и куда я с ним денусь. Я не видел в своей жизни никаких перспектив, я не представлял, каково это целый день торчать в офисе или конструкторском бюро. Я не видел себя никем, кроме того бесшабашного мореплавателя, каким был практически с рождения. То, что меня занесло в универ, я считал глупой ошибкой и частенько вспоминал наш хаусбот, океанские просторы и страшно скучал по родителям.
Именно мысли о родителях, а не увещевания преподов подвигли меня взяться за учёбу. Я представил, что бы сказал папа, узнав, как я провожу время, а уж о реакции мамы я и думать боялся. Пусть я никогда их не увижу, пусть им не суждено узнать о моих «подвигах», но я-то знал, что моё поведение никак не вязалось с их представлениями обо мне. Во мне взыграла совесть и я налёг на учебники.
Тщетно подружки зазывали меня на вечеринки, я отключил смартфон, а записки и письма выбрасывал, не читая. Я поставил перед собой цель окончить универ первым в списке, а для этого надо было сдать все «хвосты» и последнюю перед госами сессию. Теперь я вёл самый примерный образ жизни и каждую ночь ночевал один в своей постели, и такая благонамеренность едва не лишила меня жизни. Мои соседи по общаге так и не научились пользоваться электроплитой и однажды ночью я проснулся от сполохов огня. Горела наша кухня.
Не знаю, кого под утро так мучил голод, только тушить пожар пришлось мне. Старый оборотень Рекс и его дружок только орали и создавали панику. Кстати, ещё в самом начале обучения меня очень удивили оборотни, которых в нашей общаге нашлось сразу двое. Более страшных чудищ и вообразить трудно. То ли дело мой отец. О том, что он волк, говорит лишь его походка и неумение держать в лапах всякие вилки-ложки. Наверное, это какие-то оборотни-мутанты — решил я тогда.
В общем, кое-как мне удалось сбить пламя и когда я возвращался в свою комнату, то увидел пожарных. Пока я менял один огнетушитель за другим, доблестные огнеборцы накачивались бормотухой, которую мои соседи приготовили к очередному загулу.
В эту ночь мне так и не удалось выспаться, а с утра пораньше предстояло сдавать экзамены. К тому времени я благополучно избавился от всех «хвостов», сдал необходимые зачёты, защитил курсовые и получил допуск к заветной сессии, которая предваряла госы. Чтобы немного освежиться, я занялся разгоном мозга и, почувствовав, что достаточно встряхнулся, отправился экзаменоваться.
Масштабная подготовка принесла свои плоды и все экзамены я сдал блестяще. Но расслабляться было рано. Впереди оставался самый трудный этап, и я занимался каждую свободную минуту.
Если раньше меня невозможно было затащить на лекцию, то теперь я посещал все консультации и заваливал преподов вопросами.
Непривычное напряжение давало о себе знать и, чтобы не получить нервный срыв, я прибегал к самому эффективному способу расслабления: серфингу. Конечно, озеро, на берегу которого расположен кампус, не сравнить с океанским простором, но вода есть вода, и она помогала мне справляться с непомерными нагрузками.
Госы приближались с каждым днём, когда я обнаружил, что за годы, проведённые в универе, сильно изменился. Помню, папа всегда называл меня маленьким гением, да и при поступлении в универ, профессора диву давались моим познаниям. Сейчас же я не ощущал в себе ни капли былой генаильности. Я стал совершенно заурядным. Моя хвалёная воспитанность давно испарилась в угаре вечеринок. Океан всегда был для меня родной стихией, я готов был круглые сутки гонять на глиссере или ходить под парусом, а тут почувствовал, что прекрасно могу без этого обойтись. Я страстно полюбил читать, чего в прежней жизни был практически лишён, ведь на хаусботе имелись только рукописные детские книжки, которые заботливо рисовал папа. От прежнего меня осталась только безрассудная храбрость.
Это меня изрядно обеспокоило, ведь мои новые качества никак не могли способствовать успешному окончанию университета. И когда я, погружённый в раздумья о своём будущем, которого по-прежнему не видел, бродил по берегу озера, меня настигла первая любовь.
До этого мои отношения с девчонками были на уровне чистой физиологии. Мы доставляли друг другу удовольствие, и ни о каких чувствах речи не было. А тут я увидел Её и застыл, как громом поражённый.
Да, я знаю, что это звучит банально, но так оно и было. Передо мной будто разверзлась земля, и я встал, как вкопанный.
Почему я раньше не обращал внимания на эту девушку? Неужели я был настолько слеп? Или настолько пьян? Как я мог проводить время с теми девицами, когда рядом со мной столько лет было это чудо?
Я попытался что-то сказать, но Эйана меня опередила.
- Натаниэль, даже не думайте ко мне подходить. Я знаю, какие о вас идут разговоры. Вы же не пропускаете ни одной юбки, а я не хочу стать очередным экземпляром вашей коллекции.
Ого! Обо мне, оказывается, идут разговоры! Да кому какое дело до того, с кем и как я провожу время? На себя бы посмотрели, прежде чем осуждать меня. Но я не собирался оправдываться перед Эйаной, я должен был ей доказать, что для меня не существует никого, кроме неё и начать всё с чистого листа.
Ещё ни одна вещь в жизни не давалась мне с большим трудом, чем восстановление своей репутации в глазах Эйаны, но мои усилия не прошли даром, и вот уже я катаю её на яхте, которую взял напрокат, и мы рассказываем друг другу о своей жизни.
День, когда Эйана позволила меня себя поцеловать, стал самым счастливым днём за все прожитые мной годы. Я словно обрёл крылья и воспарил над всем миром.
Я не был так счастлив, даже когда узнал, что сдал все госы на «отлично» и стал единственным обладателем «красного» диплома. Разве можно сравнить получение бумажки, которой я так и не нашёл применения, с тем, что мне ответила взаимностью самая прекрасная девушка на всём белом свете?
Мы с Эйаной никогда не говорили о будущем. Она избегала разговоров об этом, а я попросту не знал, какое будущее меня ждёт. Наше пребывание в кампусе подходило к концу и когда мы встретились после вручения дипломов, то не могли избежать разговора о том, что будет завтра.
- Нат... мои родители... Ещё в детстве меня сосватали соседскому сыну и когда я вернусь домой, должна буду выйти за него замуж. Я не могу пойти против их воли.
Знаете, как это называется? Удар ниже пояса. Вот как. Я и чувствовал себя, будто мне врезали по тому самому месту. Разве она не знала об этом, когда говорила мне «люблю»? Разве она не знала, что у меня самые серьёзные намерения? Что ей стоило сказать об этом раньше или вообще делать вид, что не замечает меня? Зачем надо было давать мне надежду?
- Ана, ты не можешь пойти против их воли, а я не могу жить без тебя. И что мы будем делать? Давай сбежим, давай уедем, ведь перед нами весь мир. Мне поступило столько предложений о работе, мы можем выбрать любое место, заберёмся в такую глушь, где они не смогут тебя найти. - Нат, ты не знаешь, кто мой отец. Он найдёт меня на краю света, у него всё куплено, всё схвачено, а найти дочь, которая его опозорила, станет для него делом чести. Он жизнь положит, но найдёт меня.
Конечно, я знал место, где даже самый могущественный человек никогда не сможет нас отыскать, но я представления не имел, как туда попасть.
Мы целовались и плакали, и я не стыдился своих слёз, ведь моя единственная любовь покидала меня навсегда. В том, что я больше не смогу никого полюбить, сомнений не было, ведь я пошёл в отца, а он однолюб.
Я уже слышал, как подъезжает машина, которая должна увезти Эйану домой, но не мог выпустить её из объятий. Мне казалось, что, пока я держу её в своих руках, никто и ничто не сможет разлучить нас.
Свет фар пробился сквозь кусты, больно резанул по глазам, я зажмурился, руки дрогнули. Ещё до того, как я открыл глаза, мне стало ясно: Эйана потеряна для меня навсегда. Я стоял на причале возле старого хаусбота, тихо падал снег и всё, что со мной случилось, было лишь сном.
Стоит мужик в метро и думает: "Жена - дура, друзья - подонки, жизнь - дерьмо". А за спиной – ангел, записывает это всё в книжечку и думает: "Какие странные желания и почему-то каждый день одни и те же, но делать нечего, придётся выполнять".
Стоит мужик в метро и думает: "Жена - дура, друзья - подонки, жизнь - дерьмо". А за спиной – ангел, записывает это всё в книжечку и думает: "Какие странные желания и почему-то каждый день одни и те же, но делать нечего, придётся выполнять".
