- Сим заселяется на участок 10х10 или на хаусбот на необитаемом острове, после вселения на пустой участок на счёте остаётся 3000 симолеонов. Я заселяю на хаусбот. - Продолжительность жизни 80-100 дней. У меня стандартные 90. - Чтобы найти пару для продолжения рода, основатель и его наследники могут совершить либо по 3 поездки за границу (по одному разу в каждую страну), либо по 2 поездки в Университет. - Если сим побывал за границей хотя бы один раз, он не может поступить в Университет и наоборот, сим, побывавший в Университете, не может выезжать за границу. - Симы никогда не могут посещать будущее. - Симы не могут учиться в школе-интернате. - Симы не могут общаться с НПС, которые генерируются на острове. - Зарабатывать деньги можно любыми доступными способами. - Разрешается использование мода Nraas Register для предотвращения появления на острове туристов, папарацци и бродячих животных. - Можно отключить анимацию снега или полностью отключить зимний сезон. Все сезоны будут включены. - Челлендж заканчивается, когда представитель 6-го поколения достигает возраста молодой взрослый.
Установлены аддоны: Мир приключений, Питомцы, Сверхъестественное, Времена года, Университет, Райские острова, Вперёд в будущее.
Основатель: Сэмюэл Колтрейн
Предыстория
Я вырос в простой рабочей семье оборотней. С утра до вечера мои родичи, сбившись в стаю, рыскали по округе и их загребущие лапы тащили в дом всё, что плохо лежало. Я выделялся среди них, как ёлка посреди берёзовой рощи. Моя душа тяготела к прекрасному: я мог часами выть на луну, воображая, что пою в оперном театре. Мои лапы выводили на земле замысловатые узоры, и я представлял, что расписываю фресками самый прекрасный храм. А ещё я всегда мечтал о кругосветном путешествии, но не на комфортабельном океанском лайнере, а под парусом, в одиночку, вздымаясь на высокие валы и обрушиваясь с гребня волны в пенных брызгах.
Родня не понимала моих увлечений и не разделяла моих мечтаний. Но папа — отдадим ему должное — в день моего совершеннолетия повёз меня к докам, где показал небольшой плавучий дом.
- Сын, мне тебя не понять, но если тебе так хочется быть мореходом, почему бы не начать с этого? - И папа вручил мне ключи от хаусбота.
На радостях я обернулся волком и едва не разорвал на отце новенькую рубашку. Схватил ключи и побежал к штурвалу.
- Па! Я ненадолго, только испробую бот на плаву! К ужину вернусь!
Отец смотрел на меня со странной улыбкой, в которой сквозила грусть, а в глазах его блестели слёзы. Таким я его и запомнил.
Я вывел дом из доков и направился в открытое море. Мне хотелось петь, и я затянул старинную шанти. Свою партию я выводил тоненьким дискантом, а за хор вступал зычным басом.
Boney was a warrior, Way, hey, ya! A warrior and a terrier, Jean-François!
Дом легко рассекал небольшие волны и шёл так плавно, что мне казалось, будто я лечу. Вскоре город скрылся из вида и вокруг меня расстилалась безбрежная морская ширь.
Я бросил якорь и улёгся прямо на палубе. Солнце клонилось к закату и горизонт переливался всеми цветами радуги: от нежно-жёлтого до густо-фиолетового. Никогда за всю свою жизнь я не видел такой красоты. Умей я рисовать, я бы обязательно написал такой закат, чтобы на картине был слышен шёпот волн, далёкий крик чаек, лёгкая грусть от прощания с солнцем и закипающая радость от восходящей луны.
Замечтавшись, я задремал. Мне снилось, что я играю на скрипке, а мои братья аккомпанируют мне на ударных. Старший брат всё ожесточённее бил в барабан, и только я хотел ему сказать, чтобы он вёл свою партию аккуратнее, как проснулся от толчка. Я открыл глаза и не понял, что случилось. Дом кружился, как волчок, а вокруг него стоял столб густой водной пыли. Мелкие частицы воды забивали нос, дышать стало нечем, и я поспешил укрыться на нижней палубе. Следующий толчок обрушил на меня переборку, и я потерял сознание.
Когда я очнулся, ураган стих. Я лежал на палубе своего дома и с ужасом осматривал, что от него осталось. Уцелела только палуба, на которой я прятался от торнадо, и штурвал, который был намертво к ней принайтован. Все надстройки, включая каюту и камбуз, начисто смыло водой.
Мой дом дрейфовал у крошечного клочка земли, над головой палило солнце, и я понятия не имел, куда меня занесло.
Стоит мужик в метро и думает: "Жена - дура, друзья - подонки, жизнь - дерьмо". А за спиной – ангел, записывает это всё в книжечку и думает: "Какие странные желания и почему-то каждый день одни и те же, но делать нечего, придётся выполнять".
Сообщение отредактировал Florence - Пятница, 31.01.2014, 01:17
Тадам) готовимся к прибавлению) Поздравляю с чудесной новостью Нотаниэля) А то что он в универен не оставил отпрысков, говрит о том что девушки там с мозгом и пьют таблеточки, раз уж они такие гуляющие!)
Стоит мужик в метро и думает: "Жена - дура, друзья - подонки, жизнь - дерьмо". А за спиной – ангел, записывает это всё в книжечку и думает: "Какие странные желания и почему-то каждый день одни и те же, но делать нечего, придётся выполнять".
Стоит мужик в метро и думает: "Жена - дура, друзья - подонки, жизнь - дерьмо". А за спиной – ангел, записывает это всё в книжечку и думает: "Какие странные желания и почему-то каждый день одни и те же, но делать нечего, придётся выполнять".
Стоит мужик в метро и думает: "Жена - дура, друзья - подонки, жизнь - дерьмо". А за спиной – ангел, записывает это всё в книжечку и думает: "Какие странные желания и почему-то каждый день одни и те же, но делать нечего, придётся выполнять".
Папа со свойственной ему заботой применил все свои умения, чтобы создать для Эйаны уютный уголок, в котором она могла уединиться. Но на всякий случай все мы держались поближе к ней, и хотя мама уверяла нас, что беременность — не болезнь и не инвалидность, сама первой бежала к домику, стоило Ане в нём скрыться.
Мы всё любили Ану, но мама просто порхала от радости, что теперь в доме появилась девушка. Конечно, за столько лет, проведённых среди мужчин, маме очень не хватало женского общества и сейчас она навёрстывала упущенное, делясь с Эйаной секретами и не давая ей заскучать.
Моя жена оказалась просто кладезем идей. Именно она, привыкшая к омлету на завтрак, принесла на хаусбот гнездо с птичьими яйцами и предложила нам устроить инкубатор. Папа с готовностью взялся за дело. Несмотря на его художественную натуру, он может смастерить всё, что угодно. Ухаживать за птицами выпало мне. А кому же ещё?
Особенно мне досаждал главный птиц, который у кур называется петухом, а как он называется у этих неопознанных пичуг, я не знал. Этот птиц из вредности топтал свой гарем только когда был в хорошем настроении, а бывал он в нём редко. В общем, я пригрозил ему, что если он по-прежнему станет манкировать своими обязанностями, то скормлю его папе.
Внезапно выяснилось, что Ана совершенно не умеет готовить. Пока кухней у нас заправляла мама, но все мы не вечны и мама страшно переживала, что если с ней что-то случится, мы помрём с голода. Как папа ни объяснял, что у нас полон трюм еды, мама не успокаивалась. И вот что интересно: мама — великолепный кулинар, но полностью лишена преподавательских способностей. Пришлось папе знакомить Ану с азами поварского искусства, у него настоящий талант учить и объяснять.
Вскоре Ана попробовала приготовить свой первый обед.
То ли у Аны врождённая склонность к кулинарии, то ли папа сумел так понятно всё рассказать, но обед вышел на славу. Даже мама с её изысканным вкусом только что не чавкала от удовольствия.
Папа, чтобы не смущать невестку, предпочёл есть стоя, хотя Эйана сто тысяч раз повторила, что в кампусе видала и не такое.
Погода стояла великолепная и мы расчехлили наши лодки и доски. Как оказалось, я не растерял былых навыков и так же уверенно стоял на доске, как и до моего неожиданного путешествия.
Родители тоже не чурались этой забавы и бороздили океан легко и непринуждённо.
Только Ана, боясь повредить ребёнку, не решалась принять участие в наших гонках с ветром и предпочитала спокойно ловить рыбу, пока мы мчались, осыпаемые солёными брызгами.
Давнее купание в ледяной воде не отвратило жену от океана и я частенько катал её на глиссере и учил им управлять.
Ана всё схватывала на лету и вскоре могла мчаться на такой скорости, что бы катать меня на водных лыжах.
Больше всего меня удивляло, как быстро Эйана вошла в ритм нашей семьи. Она не страдала от отсутствия магазинов и увеселительных заведений, она не жаждала общения с кем-то из внешнего мира. Жена была спокойна и счастлива, что живёт в отрыве от Большой Земли.
Как-то в порыве откровенности папа рассказал мне, как тяжело им с мамой пришлось после моего рождения, и я страшно боялся, что с Аной может произойти нечто подобное. Я — не папа с его выдержкой и всеобъемлющей любовью и вряд ли смог бы так стойко перенести всё, что довелось вынести ему. Но пока Ана не давала поводов для беспокойства.
Мама и папа не могли дождаться рождения нашего первенца, я мечтал о дочке, памятуя, как тяжко мне пришлось в пубертатный период, а Эйана просто делала своё дело и с достоинством вынашивала ребёнка.
Тёплые деньки выгоняли нас из хаусбота. Мама давала концерты на свежем воздухе, а мы танцевали на крошечном клочке суши и чувствовали себя самыми счастливыми людьми.
Чтобы больше не танцевать на ногах жены, я возобновил занятия балетом. Это может показаться смешным, но я вдруг понял, почему маму так привлекал этот вид искусства и с воодушевлением погружался в репетиции.
Однажды вечером, когда мы все собрались на верхней палубе, чтобы послушать новое мамино произведение, у Аны начались роды.
Сколько раз за прошедшие месяцы мы слышали от родителей, что роды — естественный процесс, что женщины тысячелетиями рожали без помощи врачей, что мама, изнеженное дитя цивилизации, и то сумела родить здорового и умного (ха-ха три раза) ребёнка, но стоило Ане разок застонать, как всё родительское спокойствие как рукой сняло и они запаниковали ещё сильнее, чем я.
Паникой делу не поможешь и в конце концов мы успокоились, мама взялась помогать Ане, мы с папой таскали горячую воду и полотенца, и когда головка нашего малыша появилась на свет, пошёл первый весенний дождь.
Вслед за головкой появился и весь младенец. Сын. Мой сын.
Мы дали малышу имя Габриэль. Судя по мелодичному первому крику, Гейб вырастет музыкантом, как и его дед.
А когда сын хитро нам подмигнул, я понял, что это дитё преподнесёт нам немало сюрпризов.
Стоит мужик в метро и думает: "Жена - дура, друзья - подонки, жизнь - дерьмо". А за спиной – ангел, записывает это всё в книжечку и думает: "Какие странные желания и почему-то каждый день одни и те же, но делать нечего, придётся выполнять".
Стоит мужик в метро и думает: "Жена - дура, друзья - подонки, жизнь - дерьмо". А за спиной – ангел, записывает это всё в книжечку и думает: "Какие странные желания и почему-то каждый день одни и те же, но делать нечего, придётся выполнять".
Когда Габриэль хитро подмигнул, я понял, что сын преподнесёт нам ещё немало сюрпризов.
Малыш был окружён таким вниманием, каким вряд ли окружали даже королевских отпрысков. На каждый его писк, на любое его шевеление тут же неслись все, создавая очередь у лифта.
Папа тетёшкался с внуком и было забавно наблюдать, как суровый с виду волк бережно и нежно обращается с младенцем.
У мамы на все случаи жизни была припасена бутылочка какой-то особенной смеси, которую она совала Гейбу по поводу и без повода, а сынишка радостно вцеплялся в источник пищи, ведь, к сожалению, молоко у Аны так и не появилось.
Мы с Эйаной никак не могли наглядеться на Гейба и каждую свободную минуту — а ради сына этих минут набирались почти полные сутки — проводили с ним.
Я всё никак не мог осознать, что этот малыш появился на свет только благодаря нашей любви и смотрел на него, как на настоящее чудо.
В повседневных делах и вознёй с Габриэлем год пролетел, как одна минута. Мы и оглянуться не успели, как наступил первый день рождения самого младшего члена нашей семьи. По давно заведённой традиции мама испекла праздничный торт и мы всей семьёй собрались у стола.
Сынишка вырос таким серьёзным, что мне хотелось сразу надеть на него профессорскую шапочку и дать красную ручку, дабы он проставлял всем свирепые «неуды». Глазами и волосами Гейб пошёл в Колтрейнов, а овал лица позаимствовал у Эйаны.
Но вот в кого у него оказался строптивый и неуступчивый характер — это ещё предстояло выяснить. Впрочем, Ана быстро прояснила этот момент: - Он злится в точности, как мой отец! - удивилась жена и едва не расплакалась, вспомнив о своём грозном папаше.
А неуступчивость и строптивость Гейба проявлялась на каждом шагу, и с той минуты, как сын покинул пелёнки, в доме не умолкал его истеричный крик.
Если малыш хотел есть, то об этом знали все: от нашей семьи до раков-отшельников, живущих в самых глубинах океана.
Бабушка сбивалась с ног, готовя драгоценному внуку его любимые блюда, а внучек презрительно возил пальцем в тарелке, а потом демонстративно сбрасывал еду на пол.
Чистоплотная Ана, для которой самое крошечное пятнышко превращалось в трагедию, только и делала, что отмывала за сыном всё, что он успел перепачкать.
Но через полчаса Гейб снова орал, требуя еды, снова получал от бабушки порцию вкуснятины, снова сбрасывал тарелку на пол и снова орал на изгвазданном стульчике.
Как-то само собой вышло, что Гейб опять перешёл на еду из бутылочек. По крайней мере, таким образом ущерб, наносимый им нашему старому дому, был сведён к минимуму, вот только Гейб был этому совсем не рад.
Тем более, что после таких трапез Эйана намывала его до хруста, что, опять же, не приводило нашего сына в восторг.
Следующие несколько лет слились в нескончаемый крик, изредка прерывавшийся на сон Габриэля и драгоценнейшие минуты, когда он находился в благодушном настроении. Обычно весь хаусбот, включая окрестности, просыпался с рассветом от истошного вопля Гейба, требовавшего срочного сбора всех частей к нему, любимому.
А дальше сына выводило из себя буквально всё. То ему казалось, что я слишком мало качал его на игрушечном коте, хотя день клонился к закату, а на кота я усадил его сразу после обеда.
Видеть такую нечеловеческую ненависть в глазах родного ребёнка было страшно и невыносимо.
Качели, которые заботливо смастерил для Гейба дед, тоже выводили сына из себя. То ему было слишком быстро, то ему было слишком медленно, в общем, поводов для недовольства хватало.
Правда, дед и был тем единственным человеком, которого Габриэль слегка побаивался, а потому именно папа каким-то хитрым способом сумел приучить внука к горшку.
Но и папиному терпению пришёл конец, когда он научил Габриэля разговаривать. Сначала Гейб делал вид, что не понимает, чего от него добивается дед и то бессвязно лепетал, то корчил рожи.
Но когда ему это страшно надоело, он внезапно осмелел и с невинным видом выдал деду: - Отстань от меня!
Тут деда и проняло. Чтобы не натворить бед, на какие способны только волки, папа погрузился в медитацию и больше из неё не выходил.
Мама пыталась наладить с Гейбом контакт через музыку и пробовала учить его играть на ксилофоне.
Габриэль радостно схватился за палочки, лихо заехал ими бабушке в глаз, после чего его мордашка расплылась в блаженной улыбке.
Я пробовал воздействовать на сына и читал ему книжки о хороших детях, о том, как надо себя вести, о том, чего делать нельзя, если хочешь, чтобы тебя любили и уважали.
Сын зевал и едва не засыпал во время чтения, а стоило мне закрыть книгу, как он уже без тени сонливости сидел возле игрушечного домика и с упоением отгрызал головы куклам.
Никто не желал рисковать своим здоровьем, чтобы научить Габриэля ходить. У всех находились неотложные дела, каждый делал вид, что страшно занят. Папа ненадолго вышел из медитативного транса, сконструировал подобие ходунков, сунул в них внука и снова пропал в глубинах медитации. Гейбу волей-неволей пришлось самостоятельно обучаться этом непростому делу.
Родители приходили в себя после выходок внучонка, выпаривая накопившуюся усталость и успокаивая нервы в сауне.
Мы с Эйаной, дождавшись, пока наш неугомонный сын всё-таки соизволит сомкнуть глазки и притихнуть, отправлялись на яхте в океан.
Но и там, среди безмолвия, под светом далёких звёзд, нас не оставляли мысли о Габриэле. За что нам ниспосланы такие испытания? Я ещё мог понять, за что так наказывают меня: в универе за мной водились разные грешки, но за что страдают Эйана и мои родители я уразуметь не мог.
За день до дня рождения Габриэля Эйана вдруг как-то чересчур серьёзно сказала: - Мне кажется, нас настигло проклятие моего отца. Только он мог наслать на Гейба такую порчу. И если я права, то дальше всё будет ещё хуже.
Чтобы проверить, верна ли догадка моей жены, нам оставалось только ждать.
Стоит мужик в метро и думает: "Жена - дура, друзья - подонки, жизнь - дерьмо". А за спиной – ангел, записывает это всё в книжечку и думает: "Какие странные желания и почему-то каждый день одни и те же, но делать нечего, придётся выполнять".
Florence, я наконец- то вернулась. Столько всего произошло! Эйана просто великолепна - добрая, красивая, понимающая. Только я подумала, что у Колтрейнов все будет тихо-мирно-спокойно, как вдруг появился такой вот отпрыск... Не даешь ты им покоя ;) скажу честно, пока Габриэль мне чисто внешне не очень нравится, но, посмотрим, что будет дальше а я пошла проверять, как там дела у Спенсеров :)
Вот так ребенок! Всех уже строит, что же будет дальше?
ЦитатаГаладриэль ()
Только я подумала, что у Колтрейнов все будет тихо-мирно-спокойно, как вдруг появился такой вот отпрыск... Не даешь ты им покоя
Это не я :-). Это игра. Я для пущего интереса перестала сама давать черты даже когда игра разрешает, а то получатся приторные, как патока, вот игра и выдала нервного мальчика, а нервные все капризные, чуть что не так, сразу в рёв.
ЦитатаElinaElf ()
Надеюсь, Эйана снимет порчу
Эйана супротив своего папаши - ноль. Иначе она бы давно избавилась от его влияния.
Стоит мужик в метро и думает: "Жена - дура, друзья - подонки, жизнь - дерьмо". А за спиной – ангел, записывает это всё в книжечку и думает: "Какие странные желания и почему-то каждый день одни и те же, но делать нечего, придётся выполнять".
Что-то давно я не читала династий... А тут столько всего у семейки "робинзонов" произошло. То ли из-за окончания мрачной зимы, то ли из-за чего ещё, но скрины стали на порядок красивее - в каждом отчёте сидела-любовалась по полчаса на одни только скрины. Особенно в том, где пришла весна... и принесла сюрприз молодой паре. Свадьба вышла такой тёплой и домашней, спасение невесты - жутковатым - заставила же попереживать! - а совместная жизнь - такой разнообразной и приятной. Мальчишечка их мне, наоборот, показался довольно симпатичным за счёт скина отца. Да ещё и такие забавные рожицы строит. Хлебнут же ещё родители с таким строптивым сынком. Небось и бабушку-дедушку в могилу сведёт своими выходками...
Что не читала - ерунда, а вот то, что никак не выложишь продолжение Джонсов - это да, это огорчает.
ЦитатаNikolette ()
скрины стали на порядок красивее
Это из-за фейской ауры. Там Эйана постоянно ауры меняет на благо семьи, чтобы быстрее с навыками управлялись, поэтому вокруг всех постоянно какое-нибудь свечение, а уж если попадают в зону её крыльев, то вообще волшебный эффект получается.
ЦитатаNikolette ()
Свадьба вышла такой тёплой и домашней, спасение невесты - жутковатым - заставила же попереживать! - а совместная жизнь - такой разнообразной и приятной.
Спасибо :-). Надо же как-то разнообразить их тихую жизнь, хотя сейчас она уже далеко не тихая, придётся усмирять :-).
ЦитатаNikolette ()
Да ещё и такие забавные рожицы строит
Гейб забавный малыш, правда, ревун, но забавный.
ЦитатаNikolette ()
Хлебнут же ещё родители с таким строптивым сынком
Все хлебнут, и черпать будут не какими-нибудь чайными ложечками, а полными поварёшками :-).
Стоит мужик в метро и думает: "Жена - дура, друзья - подонки, жизнь - дерьмо". А за спиной – ангел, записывает это всё в книжечку и думает: "Какие странные желания и почему-то каждый день одни и те же, но делать нечего, придётся выполнять".
