Уравнение с четырьмя неизвестными - Страница 14 - Форум, посвященный играм The Sims 4,3,2,1

Аверс:
Я хочу домой! Вру, не хочу домой. Хочу куда-нибудь, где вкусный кофе и выпечка. И можно покурить и подумать. Я прыгнула за руль и уже через пять минут входила в мою любимую кофейню на Посольской. Я заказала большую чашку орехового капучино и огромный кусок «Черного леса», закурила и погрузилась в свои мысли.

Что же это такое? Почему они все запали на меня? А? Диме-Димочке я не нужна была, двум десяткам прочих юношей, побывавших в моей постели за прошедшие со времен Димочки шесть лет, я тоже не нужна была. А тут вдруг всем понадобилась. Если быть хронологически точной, то первая появилась Ли. Всем хороша Ли, только девушка. Да, в общем, может и это бы меня не остановило, даже ее страшная жизнь вне Леры Захарченко не отпугнула бы, но… Давай будем честными сами с собой, дорогая Вероника. Ты, может, и попыталась бы с Ли, если бы не Агаларов.

Агаларов… Всем хорош Агаларов, то что тебе нужно. Мы с ним просто близнецы, только с разными знаками. И что же мешает тебе попытаться с Агаларовым? А то, что это — Димочка номер два. Мачо. Звезда. Девичья погибель. И ты ему не нужна на самом-то деле. Ни грамма не нужна. Ну, заценил он мои постельные данные, ну будет у нас еще пару раз весело в койке. А потом? Я ему не нужна, ему никто не нужен. Даже сегодняшний его намек… Я дура дурская, вот что. Может он и не намекал ни на что, а я пырхнула, какие-то слова ему сказала насчет нам обоим это не нужно… В общем, тему Таира я пока не готова обдумывать. Во всяком случае, может, я бы рискнула и с Агаларовым, если бы не Каминский…

Черт! Меня! Возьми! Влад, мать его, Каминский! Это… честность, честность, дорогая! Это — просто праздник какой-то! Мы подходим друг другу, как рука и перчатка, как винтик и гаечка, как горшок Винни-Пуха и шарик Пятачка. И это по-настоящему страшно. Потому, что, может быть, именно он врет насчет Крисы.



И…
— Девушка, простите, у вас не занято? — спросила меня миловидная шатенка с подносиком в руках. Я вынырнула из глубин самокопания и кивнула:
— Присаживайтесь, свободно.
Девушка села, отхлебнула кофе из своей большой кружки и спросила:
— Что-то плохое?
— А? — не поняла я.
— У тебя что-то плохое случилось? Такое лицо, знаешь… Что-то неприятное обдумываешь, я думаю. Я Галя. А тебя как зовут?
— Ника. Ничего плохого. Одни сплошные розовые сопли. Раздумываю о необходимости выбора.
— Красивый?
— Который?
— А что, есть сильно красивый, а есть не очень сильно? Тогда, я думаю, выбор очевиден, — девушка тихонько засмеялась. Шутка была так себе, скажем прямо, но я почему-то тоже улыбнулась и даже слегка хрюкнула, представив себе, как устраиваю моим кандидатам отбор по внешнему признаку. И я даже озвучила это для Гали:
— В таком случае победит тот, у кого сиськи больше.
— Хм, интересный критерий. Я так и подумала, что у тебя в поклонниках вполне могут быть и девушки. Не обижайся, просто ты такая… Сложно объяснить. Не обиделась?
— Галя, ты меня клеишь, что ли? — спросила я ее в лоб. Галя засмеялась. Нет, заржала так, что я подумала, что она свалится под стол.
— А-а-а, я не могу! Что, было похоже? Извини, я просто… а-ха-ха! Я видела тебя с Каминским, насколько я знаю, ты Вера-моя-крепка, да? А я — жена Кости Землякова, Кота. Мне было ужасно интересно с тобой поболтать, понять, какая ты. И есть ли шанс у Влада, потому что я его очень люблю. Они с Костей старые друзья, с детства, так что я хорошо знаю Влада. И в курсе многих событий. Так что прости, что… Ой, не могу! Клеила тебя! — и снова засмеялась.
— У меня в последнее время развелась такая армия разнополых поклонников, Галь, что я уже каждого подозреваю, прости меня тоже, я на самом деле… — и заржала еще громче.
Мы посмеялись еще минуту, потом чокнулись кружками и выпили за знакомство.
— Скажи же, Ника, как тебе наша звезда? Есть у Влада шанс, а?
— Понимаешь, Галь, все так сложно… Он потрясающий, Влад Каминский… А я… Я запуталась. И пока не знаю, что тебе ответить. Расскажи лучше мне о Владе. Моет, это добавит ему очков, а? — я подмигнула. Галя улыбнулась и кивнула:
— Хорошо, расскажу. У Влада все непросто. У него всегда все было непросто. Он же музыкант, без дураков, настоящий музыкант и поэт. Такой странный человек, но странный в хорошем смысле. Я его знаю уже лет десять, еще с Котом не встречались мы, еще Каа был никем и Solid только начиналась. И он всегда такой был. А с годами только лучше становится. Он, понимаешь, с одной стороны очень простой, прямой и квадратный, все у него по полочкам, все так, как должно быть, все правильно. Но при этом он весь на эмоциях, весь на творчестве. И это такое несочетаемое сочетание, что просто… Я с Костей закрутила тогда, чтоб к Каа подобраться, честно говоря. А потом поняла, что Кот – мое всё, а Каа — не мое. Но всех бесконечных девиц с горящими глазами, которые вокруг Влада тусят, я прекрасно понимаю. Ему сильно помогла Кристина. У него была девушка, она погибла в аварии.



— Да, я в курсе, он сказал.
— Ну вот. Когда он в нее влюбился, у него как будто крылья выросли. Любовь там была настоящая, большая и красивая. Жалко ее очень. А его — еще жальче. Когда она погибла, мы за него сильно боялись, караулили по очереди, чтобы он чего не сделал непоправимого, понимаешь? А он на удивление ровно все это пережил. Все говорил, мол, это судьба, от судьбы не убежишь и против судьбы не попрешь. Только альбом написал. Собственно после смерти Крисы вышло два альбома – один чисто Владкин, второй – сборняк всех музыкантов Solid-овских. Потому, что после «Кристалла» Влад ни единой песни три года не мог написать. А потом у нас был день, когда Влад нам спел «Ведьму и веру». И потом меньше чем за месяц весь «Языческий альбом». Пацаны, музыканты, за тебя ведро водки выпили, потому что ты вернула Каа его музыку, его стихи и его жизнь. А потом Копыч его как-то спросил, мол, что ж ты Вере не скажешь? Влад так разошелся! Орал! Я, говорит, сам знаю, когда и что мне делать. А потом Копыча за грудки, мы думали, морду бить будет, а он ему пачку билетов в зубы и накричал свой план. Смешно было. Каа такой милый, когда сердится. Ты понимаешь, Вера, что если ты его не захочешь… Я не имею права этого говорить, да. Но я тебя прошу, умоляю — попробуй, попробуй! Он для тебя звезду с неба достанет, Вера. Или Ника? Короче. Как-то так.

Галя допила свой кофе. Я молчала. Жена Кости Землякова невесело улыбнулась мне и попрощалась:
— Ну, всего тебе хорошего, Вера и Ника. Я пойду, мне еще в магазин нужно и глажки стопка ждет. Знаешь, в совместной жизни много неприятного, но иногда гладишь его рубашку и прямо хочется. С наслаждением гладишь, понимаешь? Потому что он — твое всё. Это не сразу становится понятно. Я очень надеюсь, ты почувствуешь это к Владу, он этого заслуживает. Пока!

И ушла. Я взяла еще один капучино и закурила.

Вот как. Оказывается, я вернула миру песни Влада Каминского. Странно, что сам он мне ничего не рассказал про это — такое шикарное очко в пользу себя, красивого. Кстати, реально, кто красивее? Влад или Таир? Я как-то не думала об этом. Они оба хороши. И оба нравятся мне как люди. И что же делать, а?
Как раз в это время и заиграл телефон.
— Алло!
— Вера, наступило послезавтра, — чертов Каминский не говорит «алло» и не здоровается, очевидно, это такой образ мысли.
— Сегодня сегодня, а послезавтра будет послезавтра, — выдала я кусочек глупости, надеясь сбить его с мысли. Но Влад не поддался:
— Послезавтра наступило, и я хочу тебя увидеть до дрожи в пальцах, Вера. Пойдем в ресторан? Куда ходят нормальные люди? Я надену галстук, хочешь? И поедем на лимузине. А хочешь, купим тебе платье и уже потом поедем в ресторан? Или хочешь, я найму карету с белыми лошадьми, из тех, что катают детишек на площади? Я очень романтичный и у меня полно дурацких идей, но я так хочу тебя видеть, что забыл большую часть. Вера, где ты? Я приеду.
— Нет, не надо приезжать. Я на Посольской. Я сейчас куплю торт и приду к тебе в гости, ты же тут неподалеку живешь? Я куплю торт и приду к тебе пить чай. Как нормальные люди, да? И надень галстук. А рубашку и штаны можешь не надевать. И я не собираюсь все двадцать минут слушать твое пыхтение, так что не доставай гарнитуру. Адрес?
— Посольская, тринадцать, квартира сорок два, второй подъезд, второй этаж. Торт я люблю «Черный лес», если что. И я не уверен, что у меня есть галстук…
Я бросила трубку.

***
Я позвонила. Дверь открылась. Влад Каминский стоял в тесной «чешской» прихожей, одетый в черные боксеры и яркий галстук с искрой. И у меня сразу и бесповоротно снесло крышу от этой картинки. Не уверена, что моя курточка падала так же зрелищно, как давеча косая Влада, а сапогам моим до его концертных вообще никогда не допрыгнуть. Но зато у меня был торт, и вот он очень эффектно себя повел, ляпнувшись с метровой высоты на ламинат, и жалобно плюхнул при этом. И я запрыгнула на него, как кошка на дерево, обхватила ногами, сунула язык в его сладкий рот и почувствовала себя совершенно счастливой.



И он внес меня в квартиру, крепко прижимая к себе своими пальцами, от которых я так тащилась в прошлый раз. И он стаскивал мои джинсы, повторяя сквозь поцелуи: «Платье, черт возьми, платье!» И я чуть не сломала зуб об тяжелую серьгу с чернением. И он испортил мой новый лифчик из «Инженю», купленный по наводке Ли. И мы обошлись почти без прелюдии, если только можно считать прелюдией судорожное стаскивание вещей и болезненные стискивания, и укусы, и почти пинки, которыми он награждал меня, пока раскладывал по кровати, и вдавливал всей тяжестью в жесткое гобеленовое покрывало, и, наконец, нанизал, как шашлык, на свой… О, мой бог! Да!

Я запросила пощады минут через тридцать, когда у меня снова заболели все мышцы, а чертов Каминский, похоже, не собирался останавливаться на достигнутом. Пришлось подключить фантазию и заставить-таки Влада зарычать и задергаться, и наставить синяков на моих бедных бедрах, и взлететь к облакам. И свалиться на меня всей тушей, опять!
— Ты самая невероятная женщина на свете, Вероника Романова, ты знаешь это? — спросил он минутой позже, поглаживая мое плечо кончиками пальцев.
— Ты тоже неплох, Каминский, очень хорош, я бы сказала.
— Но хуже, чем в прошлый раз, наверное, — очень грустным голосом сообщил Влад.
— Из чего такие выводы? — насмешливо поинтересовалась я.
— В прошлый раз ты все-таки назвала меня милым. А сегодня я только и слышу «Каминский».
— Милый, у тебя есть полотенце? — поинтересовалась я и пошла в ванную. Влад порывался мне помочь, но я вытолкала его за дверь и с удовольствием вымылась.

Потом мы чинно и благородно уселись пить чай с тортом. После двух кусков в кофейне я уже смотреть на торт не могла, казалось бы, но после гимнастики с Владом аппетит проснулся снова. Так что я, в новенькой майке Silver Solid, чинно ела торт и поглядывала на Влада. Влад в одних трусах и уже без галстука, не менее чинно пил чай и тоже ковырял свой кусок. И всё это было так мило, так естественно, так, как бывает у нормальных людей! Ничто не предвещало. Но Каминский не был бы Каминским, если бы просто попил чаю.
— Ты пришла, потому что хотела меня? — спросил вдруг Влад.
Я не знала, что ответить. Поэтому быстро сунула в рот кусок торта и стала вдумчиво жевать.
— Или ты пришла, потому что пожалела меня?
Час от часу не легче! А теперь что я должна ответить?
— Или потому, что очень красивый парень лежит в больнице, и тебе скучно?
Твою мать!



Я отхлебнула чаю и сказала:
— Я пришла, потому, что хотела тебя увидеть. Потому, что поговорила с Ли.
Н-н-на! Получай! Ну, как оно? Отдача не замучила?
— Вот как. И что тебе сказала Ли?
— Что ты пнул ее в спину, — боже, я ужасно не хочу этого говорить! Зачем я сказала? Что теперь будет?
— Ну и? Ты веришь?
— Там были только вы трое, так что я не знаю, кому верить. Но с тобой я только что переспала, а с Ли — нет. Такие дела.
— Я не пинал ее в спину. Но, возможно, я дернулся. И задел спинку ее сидения. Это возможно. Я не помню этого, но это возможно. Именно потому, что это возможно, я не убил Ли тогда.

Круто. Это возможно. Возможно, что вы оба ее убили. Или никто не убивал. Но в любом случае за рулем была Ли. А ты чистенький, Владка. Круто. Это возможно!
Мне расхотелось торта. И чаю. И Влада Каминского. Расхотелось.

Влад прочел мои мысли, не иначе:
— Ты думаешь, я хочу остаться в этой ситуации белым и пушистым? Свалить всё на Ли? Это не так. Я все эти годы думаю, мог ли я действительно толкнуть ее. Может это быть моя вина? Может, еще как может. Я готов был придушить ее, не то, что толкнуть. Но я не помню этого. Я помню только, как Ли повернулась всем телом к Крисе, а Крис потянулась к ней. Я знаю, что Ли абсолютно точно не видела дороги, когда все случилось. Она видела только Крису.



Я проводил эксперимент: выехал на трассу, разогнался до ста двадцати и несколько секунд смотрел на правое сидение. И чуть не улетел в кювет. А ведь я был сосредоточен, спокоен и один в машине. А у Ли всё было иначе. Я не верю, что Ли не виновата. Мой гипотетический пинок не решал, она просто не смотрела на дорогу, не вела машину — она целовала Крис. Ей было наплевать на все, на безопасность, на мои трепыхания — для нее существовала в ту секунду только Крис. Поэтому, а еще для того, чтобы не сойти с ума, я принял такую формулировку. Это возможно. А теперь, я вижу, ты больше не хочешь быть здесь? Ну что ж, я понимаю. Я даже не буду звонить тебе. Подумай об этом, и позвони мне сама, когда захочешь.
Я встала и медленно пошла в прихожую. Вынула из куртки телефон и набрала номер.

Реверс:
— Двадцать пять, двадцать шесть, двадцать семь, и двадцать восемь. Все верно. Держи! — Ли швырнула сверток на колени худого, даже изможденного, неопрятно одетого парня, — Какие новости в мире, Порки?
— Спасибо, Ли, — парень запихал сверток под свитер, — новости в мире порки – это симпатичный каламбур. А новости разные. Говорят, будет новый налог на мотоциклы. Никита Волчонок сильно побился на прошлой неделе. В «Роджере» была грандиозная драка, Пашка-барабанщик, ну знаешь его, из Silver Solid, выбил Лехе зуб. Марина-мандарина сменила молчела, теперь у нее новый мальчик, совсем ребенок, так забавно выглядит. Кстати, у Каа новая девушка, Жюли вся в соплях по этому поводу.
— У Каа? Давно? — Ли нахмурилась.
— Насколько я знаю, недавно, но новый альбом написан про нее и для нее. Некто Вера. Говорят, ничего особенного, с Жюли не сравнить. Но Каа, он же с придурью, так что…
— Хорошо, спасибо за новости, Порки. Иди, и о наших делах, будь добр,не трепи языком, да?
— Я что, похож на дурака? — Порки улыбнулся, — может, для тебя что-нибудь интересное узнать? Я недорого возьму.
— Без тебя узнаю. Давай, давай, иди.
Ли вскочила на байк, позабыв про шлем и все остальное. У Каа новая девушка. Некто Вера. Твою мать!

Аверс:
Я балансировал на грани сна, но поспать мне не дали. Двери открылись, и вошла докторша. О, что это была за докторша! Глаз не оторвать! Настоящая красавица, без дураков. Она подняла глаза от каких-то бумаг, вероятно от моей истории болезни, и приветливо улыбнулась мне:
— Добрый вечер! Меня зовут Юлия Владимировна, я сегодня дежурный врач. Как вы себя чувствуете? Голова болит?
— Добрый вечер, доктор. Спасибо, сносно. Голова практически не болит.
— Хорошо, будьте добры, сядьте, я посмотрю вашу рану.

Я сел. Докторша подошла вплотную, почти уткнувшись мне в лицо двумя сногсшибательными полушариями, туго обтянутыми белым халатом. Она пахла чем-то горьким, чем-то невероятно притягательным. Прохладные руки прикоснулись к моему лицу, слегка поворачивая мою голову, потом она стала аккуратно снимать повязку с головы.
— Доктор, — решил я пошутить по вечной привычке настоящего мачо, — я умру?
— С чего вы взяли? — улыбнулась она.
— Мне кажется, я умираю, а вы — ангел. Потому что таких невероятных врачей не бывает в реальности.
— Вы точно не умрете, нельзя умирать в таком неподходящем настроении, Агаларов, а то в рай не возьмут за прелюбодеяния.
— Называйте меня Таиром, доктор Юлия. Ужасно, если такая потрясающая девушка будет звать меня по фамилии.
— Вы слишком активно себя ведете для больного с сотрясением мозга и дыркой в голове, Таир, — она явно получала удовольствие от нашего разговора.

А мой проклятый мозг уже развернул перед моим внутренним взглядом картинки с этой самой докторшей в главной роли. Ну, неужели даже чувства к Нике не способны выбить из моих мозгов и моих штанов эту вечную охоту до хорошеньких личиков и кругленьких попок? Ужасно!
— У меня сотрясение мозга. Да. Но разве могут мозги перестать сотрясаться, когда на них смотрят такие необыкновенные глаза, как у вас? Я умру, и вы будете в этом виноваты!
— А ваша девушка знает, что вместо лечения вы тут практикуетесь во флирте с посторонними врачами? — поинтересовалась Юлия.



— Моя девушка? — я уже открыл рот, чтобы заверить ее, что никаких девушек у меня нет, но…
— Ваша девушка. Разве не она приходила сегодня к вам? Такая милая брюнетка?

Ну, что я могу ответить?
— Пожалуй, что это была моя девушка. Вы жестокая женщина, доктор Юлия! Вы разрушили нашу игру, вы растоптали мое зарождающееся чувство своим замечанием насчет девушки. Вам не жаль?
— Сейчас сестра сделает вам укол. Нет, мне не жаль, ваша девушка такая красивая, такая изящная, вам должно быть стыдно даже думать о ком-либо другом, кроме нее. Она так переживает за вас, должно быть! Старайтесь поменьше вставать, вам нужно лежать. А теперь укол и спать. Спокойной ночи, Агаларов!
— Я выклянчил бы у вас поцелуй на ночь, но боюсь не смогу после этого уснуть. Спасибо вам, милая доктор!

Она еще раз ослепительно улыбнулась и вышла. А я остался в обществе подушки и эрекции. Потрясающая баба! И язык — как бритва. И докторша, просто мечта фетишиста! Я перевернулся с боку на бок. Спать расхотелось. Но и думать о докторше не хотелось тоже. Хотелось побыть с Никой. Но вряд ли мне светило побыть с ней в ближайшее время.

Тут у меня возникла идея, и я приступил к ее немедленному осуществлению. Я поднял связь*, открыл Оперу* и зашел в фэйсбучек*. «вероника романова энск» Искать! Не то, не то… Вот она, Никеша. Фотографий немного, в основном на фото друзей. Я скачал себе пару самых клевых. О себе — только род деятельности. В ньюсах несколько поздравлений с днем рождения от каких-то людей. Кто у нее в друзьях? Серега. Лерочка. Больше никого не знаю. А нет, знаю. Виталик, режиссер. Еще пара знакомых лиц, актеры театра, очевидно. Я по-приколу кинул Нике инвайт* и вышел из фэйсбука. Полазил по PHP-шным сайтам, почитал новости. Пару минут разглядывал мои новообретенные Никины фотки и, наконец, уснул.


Среда началась дикой головной болью. Мне снова сделали какие-то уколы, потом пришли родичи, потом заезжал Камильман, потом приходил Мойдодыр…

Потом началось интересное. Я как раз втихаря сходил покурить, башка кружилась, и я прилег, закрыл глаза. А когда открыл на звук открываемой двери, то сильно удивился. Пришла Лерочка-Сахарок. Какого черта?
— Привет, — улыбнулась мне Лерочка ослепительной, но откровенно дежурной улыбкой, — как ты себя чувствуешь? Что говорят врачи?
— Привет, — я пожал плечами, — говорят жить буду. А… Ты какими судьбами?
— Ну, я проведать тебя пришла, — снова вымученно улыбнулась Лерочка, — ладно, на самом деле я же HR. Мне нужна твоя подпись на заявлении и еще кое-какие вопросы.
Ну, слава богу! Я-то уж решил, что Лерочка пришла неровно дышать к моему бренному телу. Я подмахнул какие-то бумаги, как объяснила Лерочка, объясняющие мое отсутствие на работе, страховку и еще какие-то материальные компенсации, я не вникал. Затем она сгрузила на мою тумбочку очередные апельсины и собралась уходить:
— Ну вот, теперь пойду. Еще только один вопрос, — Захарченко глянула странно, даже враждебно, — Ли передает тебе привет.

Хренасе!

— И интересуется, не готов ли ты выйти из игры?

Как интересно!

— Передай ему, чтобы он сам готов был выйти из игры, а от меня он не дождется.

Лера ухмыльнулась и открыла сумочку:
— В таком случае, в качестве компенсации за причиненные неудобства Ли передает тебе вот это, — и мне на колени полетела сложенная в несколько раз бумага.



Я развернул лист. Это был плакат, извещающий о концерте группы Silver Solid. Что бы это значило?
— Что все это значит? — поинтересовался я у Лерочки.
— Я думаю, ты сообразишь. Мое дело — передать. Выздоравливай!

И она покинула мою палату.

Мне захотелось курить. Очень сильно захотелось. Я встал и побрел в курилку, даже не особенно ныкаясь от медсестер.

Итак, данных мало, но попробуем поразмышлять над теми, что у меня уже есть. Первое: Лерочка знает Ли. Потому она и «дружит» с Никой, что ведет работы по налаживанию отношений Ники и Ли. Потому она и крысится на меня. Может, Ли — ее брат? Или просто офигенный друг? Ну, не важно. Мне она про него, естественно, ничего не скажет. И это именно она донесла своему протеже, что у нас с Никой что-то происходит. Во всяком случае, некоторые вопросы нашли свои ответы.

Теперь вторая передача от Ли. Я вынул из кармана афишу и стал ее рассматривать. Во дворце спорта в прошлую субботу Silver Solid презентовала свой новый «Языческий альбом». Имена и фамилии музыкантов, цены на билеты, спонсоры… картинка: коловрат и горящие буквы. Нихрена не понятно! Я вернулся в палату и поднял сеть. Гугл выдал мне массу ссылок, но при беглом просмотре я так и не понял, что имел ввиду мудила Ли. В конце концов, я перешел по ссыле на официальный сайт и стал шарится по сайту. Собрались в таком-то году… Выпустили тот-то и то-то... Новый альбом после долгого перерыва… Послушать сингл… ну давай, послушаем…
«Вера моя крепка… Я тебя не боюсь…»
Хорошо поет этот, как его? Влад Каминский.
«Ведьма моя сильна…»
И тут я прозрел! Вера моя! Ведьма!

Я ткнул в раздел «Фото». Ах, ты ж, сука!



Блондин! Этот Каминский — блондин! Это он и есть Ли! И блин я вообще не понимаю, почему мы до сих пор во что-то там играем и тягаемся, потому что победить такого персонажа у меня нет шансов, никаких!
Я встал и принялся мерять палату шагами. Музыкант, при деньгах, морда сладкая… А я кто? Ну, морда, положим, у меня тоже сладкая, но я простой разраб, никто и звать никак, а тут целая рок-звезда, хоть и Энского разлива. Нахрена ему было так меня подставлять с наркотой? Стоп! Что-то здесь не вяжется. Я плюхнулся на кровать и потер свою сладкую морду кулаками. Что-то здесь не вяжется!

И тут пришел Васисуалий.
— Здорово, Птица! Как твоя черепушка?
— Нормально, — ответил я, пожимая руку друга, — скажи, что узнал хоть что-нибудь, а я скажу, что я узнал!
— Спокуха, Маха! Я Дубровский! Я узнал, и ты будешь валяться по полу от удивления, брат!
— Так удиви меня, Василий!
— Лёгко! По сводкам, Ли барыжит наркотой, но это мы знали и так. А теперь — тадам! Ли — это баба! Некто Лера Ли!

Ни! Хрена! Себе!

ЧТО?!



КТО?!

— Ты че-то как-то слишком сильно фалломорфировал, Птиц, — улыбнулся Васька, — ну девка, что ты, лесбиянок никогда не видел?
— Да дело даже не в этом Вась! Я просто знаю, кто это! Лера Захарченко, эйчарша с работы! Это просто звездец какой-то!

И я рассказал Ваське все, что мне удалось выяснить.

— И самое главное: кто такой этот Каминский и для чего Захарченко показала мне плакат? Я никак не могу понять, чего она добивалась? Чтобы я подумал, что Каминский – это Ли? И что? Я вообще не вдупляю.
— Слушай, Таира, я бы на твоем месте забил на все на это, на Веру эту и на ее опасных любовниц, и на тайну покрытую плакатом. Тебе мало приключений, которые ты уже поимел по их милости? Тебе надо чтобы эта психованная извращенка тебя грохнула? Судя по тому, что она не пожалела на тебя сорок штук зелени, она запросто может не пожалеть и пули. Короче, на твоем месте я бы соскочил прямо сейчас. Напиши ей смс и откажись участвовать в гонках, это будет самый умный поступок в твоей ситуации.
— Ты не понимаешь, Васедло! Я люблю Веронику, — ух ты, я сказал это! Пофиг, что Ваське, все равно рот открылся, язык повернулся, а это показательно, черт побери! — я не могу соскочить, потому, что, во-первых, люблю Нику, а во-вторых боюсь, что эта, как ты верно заметил, психованная извращенка ей навредит. Мне край нужно эту Ли нейтрализовать. Я скорее сам ее грохну, чем соскочу, понимаешь?
— Ты маханулся на всю голову, Таир Эминович, честное слово! Что это еще за сопли? Люблю, трамвай куплю! Что у нее, у этой Веры? Поперёк? Свет клином, а? Ты дебил что ли, Таир? Шутки шутками, но ты реально ввязываешься в опасные игры. Я тебя как друг прошу – забей. Иначе в другой раз меня может не оказаться под рукой, и ты встрянешь так, что десять патологоанатомов не разберутся!
— А нехер меня пугать! Я тоже не девочка! Да, ты меня выкупил, за что тебе честь и хвала. Но если бы не ты, я бы сам себя выкупил, хату бы предложил и выкупил. Грохнет Ли меня? Да я сам ее замочу, и не закашляюсь! — брызгал я слюной на Ваську, — Я мужик, или ссыкло малолетнее? Я может всю жизнь только ее и ждал, эту Веронику! Может ты не догоняешь, как это, а я вот понял недавно. И теперь хер кто у меня ее отберет, тем более какая-то баба! Не хочешь мне помогать — я не задерживаю! Катись к хренам, ищи ту, у которой поперек! И советы свои засунь к себе в задницу, Сибирцев!



— Да я засуну, только кто тебя вытаскивать потом будет? Может Камильман? Или Вера эта? Пошел ты к хренам, Агаларов! Еще пырхает тут на меня! Конечно, Вася тупой, Вася черствый, а у Ромэо свет клином сошелся! Капец! Да на здоровье! Хочешь без башки остаться — милости просим! Потом не надо звонить и пищать «Вася, брат, мне дело шьют! Ах, спасите-помогите!»
— Да пошел ты на хрен, Сибирцев! Сколько я еще тебе должен за твои услуги, спаситель, сука?
— Да ты не расплатишься сроду, лошара! Рот закрой и слушай сюда! Тебе надо сыграть против нее ее же оружием! Мы ее посадим. Так, что она не откупится. Показательно посадим. С журналюгами, с шумом. Чтобы вытащить ее ни у кого не вышло. Я подумаю, как это обтяпать. А ты пей свои лекарства и поговори с этим музыкантом. Надо понять, каким боком он тут. Давай, лечись!
— Стой. Она, припустим, сядет. Одна фигня – она потом выйдет. Лет через восемь, когда у нас с Верой дети будут, и я буду уязвим для любой херни с ее стороны! Это не годится. Она должна отступиться сама. Она должна проиграть. Вероника должна выбрать меня. Надо думать в эту сторону.
— Смотри-ка, дети у них будут! — Васька улыбнулся и опустился обратно на стул, — хорошо, давай подумаем в эту сторону. Что у тебя есть такого, что лучше, чем у Ли? Ну, про твой горячий перец мы сейчас не говорим.
— У меня есть стабильность. Я нормально зарабатываю, надо мной не висит ни пуля, ни срок. Я молодой, здоровый мужик. Я, в конце концов, мечта сотни девок!
— А вот это, кстати, интересно! Можешь ты вызвать у Вероники ревность? Чтобы она испугалась тебя потерять?
— За нефиг делать! Только она еще рада будет, что от меня избавилась. Ладно, я кое-что придумал. Я обдумаю это как следует, а потом расскажу тебе. Давай, езжай уже, ты же занят очень, у тебя же поиски той, единственной, у которой поперёк!
Васька заржал, пожал мне руку и отбыл. Я завалился в кровать, открыл Никины фотки и стал обдумывать свою идею.

Реверс:
Юлия Добкина снова смотрела вслед девушке, только что покинувшей пятнадцатую палату. Но девушка была совсем другая.
— Все чудесатее и чудесатее, — пробурчала Юлия Владимировна себе под нос.

Она вошла в ординаторскую, долила в чайник воды из кулера, нажала кнопку. Потом ополоснула под краном черную кружку с белой надписью «Чтоб вы уже сдохли!» и положила в кружку пакетик чая.



Затем очень красивая девушка Жюли достала из холодильника бутерброды, упакованные в пищевую пленку, налила в чашку кипятка и села к столу. Есть у нее дурная привычка – разговаривать сама с собой.
— Ну и кто у нас может прояснить ситуацию? А, Жюли, мон амор? Кто тебе все расскажет? Только Порки! Срочно встретимся с Порки…

*Поднял связь — вошел в интернет через GPRS (мобильную сеть).
Открыл Оперу — Opera, браузер, программа для просмотра сайтов.
Фэйсбучек — Facebook, социальная сеть.
Инвайт — приглашение дружить, запрос на включение в "друзья".