Аверс: Сказать, что я удивилась — ничего не сказать. Влад узнал ее, даже нарисованную на стекле. Это значит? Что они с ней очень хорошо знакомы?
— Ты ее знаешь? — спросила я и поставила поднос на тумбочку.
— Знаю. Это она нарисовала? Дурацкий вопрос, конечно, она, кто еще нарисует у девушки на стекле эту… У тебя с ней?...
— У меня с ней? Почему это тебя интересует?
— О. Я понял. Это было бы смешно, если бы не было так грустно, — его губы искривились в чем-то, что должно было быть улыбкой.
— Вот давай теперь, закати мне сцену, — окрысилась я, понимая, что нападение сейчас для меня лучший выход.
— Я лучше расскажу тебе историю. Слушай. Эта… женщина на твоем окне пять лет назад очень хотела получить одну девушку. Девушку звали Кристина. Криса. Девушка любила скорость и тяжелую музыку. И еще кое-кого. А Ли хотела взять Кристину себе. Любой ценой…
***
Рок-н-ролл мертв, а мы еще нет! угар, угар… Музыка, дешевый алкоголь, трава, девушки…мотоциклы…девушки на мотоциклах… Влад Каминский сочинял свои песни и прожигал молодость по заветам классиков: «Live fast, die young»* Пока не появилась Криса. Их было трое — блондинка, брюнетка и рыжая. Ли, Крис и Марго. Крис была особенная. Ради нее… Чего только он не сделал ради нее… Криса оценила. И все изменилось. Стало понятно, зачем это все — суета, называемая жизнью. Стало получаться. Стало всё легко.
Он ничего не знал про Ли. Ну, подруга, ну, байкерша. А потом Криса обмолвилась. Про откуда у Ли бабки и про то, кому принадлежит сердце Ли. Про «да мало ли что по пьяни… наплюй, Каа, это даже эротично — знать, что у меня было с телочкой!» И глупый Каа наплевал. Глупый Каа купил кольца. Даже снял квартиру. Даже занял у отца денег на свадьбу. Когда в тусе стало известно про свадьбу…
В тот день Крис что-то приняла. Что уж там намешала для нее белокурая подружка — знает только дьявол. Крис вела себя странно. Крис металась. Смеялась без причины. Они пили пиво на стрелке Малой Энки и еще какой-то речки. В этом месте собиралась еженедельная туса всяких, как говорится, асоциальных личностей: байкеры, толчки*, нефоры всех мастей. И тут триумфально явилась Ли на своей новой покупке — Toyota Supra 1996 года выпуска. Знаменитая тачка, кто понимает. И Каминский обалдел от того, как эта Ли себя подала. Но то, что обалдел Каминский – фигня. Обалдела Криса. Криса под веществами. И Ли с улыбкой хищницы.
— Покатаемся? — спросила Ли. И Криса пошла за ней, как за гамельнским флейтистом*. Влад пытался ее удержать словами — бесполезная трата слов. Попытался обнять — она сбросила руки:
— Я хочу, и ты меня не остановишь!
Только Ли решила продемонстрировать ему свою, как она думала, победу.
— Садись, Каа, покатаемся.
Криса села вперед. Влад сел назад. Покатились.
Tiamat. «Wild honey». Любимый альбом Крисы. Акустика в этой тачке стояла отличная. Музыка обволакивала, но Влад слышал каждое слово, произносимое Ли и Крисой. А Ли говорила. О, она говорила, и от ее слов возбудились бы даже мертвые. Причем любого пола. Она играла как профи. Скорость. Музыка. Слова. Ли сняла руку с руля и положила на колено Крисы. Криса накрыла ее пальцы своими. Каминский все видел, но не представлял, что делать. Ли повернула лицо к будущей жене Влада Каминского и сказала:
— Поцелуй меня, Крис…
И…
Опора рекламного щита. Здоровая бетонная конструкция. Справа. Тело Крисы вырезали автогеном. Каминский провалялся в больнице месяц. У Ли — перелом руки и сотрясение мозга. Водитель выжил. Влад выжил. А она умерла.
***
— Ну, а теперь поставь себя на мое место. Я не буду устраивать тебе сцен, просто давай это обсудим, ладно? Итак, ты любила человека. Потеряла этого человека из-за Ли. Теперь ты полюбила снова. И узнаешь про Ли. Как бы ты себя чувствовала?
— Хреново, — честно согласилась я и неожиданно для себя самой обняла его.
Он улыбнулся, погладил мои волосы:
— Мне очень хреново, Вера, это ты верно заметила. Теперь думаем дальше: какие у меня есть варианты? Может оказаться, что ты любишь ее и хочешь быть с ней. Может, ты пока сама этого не поняла, но это может быть, так?
«Нет!» — хотелось мне ответить, но я промолчала. А Влад продолжил:
— В таком случае мне придется отойти в сторону. Я ведь не могу заставить тебя быть со мной, если ты любишь ее, верно? Значит, я устранюсь, куда я денусь? Я перетерплю это, переварю, прославлюсь на всю страну через песни об этом, но я это переживу. Я фаталист, знаешь ли. Где-то там, в книжке у Судьбы, все записано. Так что, если ты появилась в моей жизни, значит так надо. И если ты выберешь ее, значит, так тоже нужно было. Но все это будет только в том случае, если ты ее любишь. А может оказаться, что нет. И тогда на сцену входит Ли. Она не признает поражений. И одну мою любимую она у меня уже отобрала. Теперь она попробует отобрать вторую. И знаешь, что я сделаю?
— Что? — меня начал пугать этот Каминский, спокойно рассуждающий о вещах, из-за которых люди ломаются навсегда.
— Я ее убью. Не знаю, как, придется хорошо подумать, но я ее убью. Она больше не сломает мою жизнь, никогда! Я ей не позволю. Поэтому мне надо знать. Что ты к ней чувствуешь? Что у тебя с ней?
Твою мать! Он ее грохнет, он не шутит. И он совершенно спокоен. И если я сейчас что-то не скажу, что-то нужное, что-то, что его успокоит, то он с совершенно холодной головой придумает идеальное убийство и прикончит ночную художницу Ли. Ли, которая не признает поражений. По спине моей табуном носились мурашки, мысли в голове летели на всех парах: я придумывала ответ.
— Скажи мне, Влад… Чем ты лучше нее?
Сильно, нечего сказать. Каменное спокойствие Каминского дало трещину.
— Я имею в виду, Ли не признает поражений и манипулирует людьми. Она накачала наркотой Крису и продемонстрировала тебе свою победу. Наплевав на мнение Крисы, да. А ты? Ты собираешься ее убить. И я буду знать об этом. То есть ты сделаешь так, как хочешь, наплевав на мое мнение. Что я должна сделать? Выбрать ее, чтобы спасти? Я не хочу, я ее не люблю. Она просто эпизод, возбуждающий, странный, притягательный, сладкий эпизод. Секс на один раз. Впечатление. И когда она вынудит меня говорить об этом, я ей так и скажу. Но если ты будешь знать об этом, ты решишь, что я хочу быть с тобой. И наделаешь непоправимых глупостей. И я буду помнить об этом всю МОЮ жизнь. Ты думаешь, кровь на твоих руках сделает то, что не смогла сделать краска на моих стеклах? Заставит меня полюбить тебя и быть с тобой? Мне кажется, логика тебе отказывает, Влад. Ты пытаешься манипулировать мной так же, как Ли пыталась манипулировать Крисой. Ты загоняешь меня в угол, чтобы я уговаривала тебя не трогать Ли. И ты согласишься на мои уговоры, только когда наденешь на мою шею ошейник отношений, выбьешь из меня слова о любви, будь она неладна. Так?
Я не только неплохая актриса, но и программист, не надо об этом забывать. Алгоритмы — мой конек. Мой код делает все, что мне нужно, всегда. Я не признаю поражений, черт меня подери! И сейчас он идеален, код нашей с Каминским разборки. Он работает согласно техзаданию.
— Вот как ты это видишь? Я тебя принуждаю? Интересно. Я подумаю об этом. А ты подумай, так ли тебе противен этот самый, как ты выразилась, ошейник отношений. Ведь тебе не двадцать лет, Вероника. Ты понимаешь, что не сможешь быть всегда одна? А самое главное, ты не захочешь быть одна. Но может оказаться, что к тому времени больше некому будет разделить твое одиночество. Я не ошибся ни в тебе, ни в себе, Вера, — и встал с кровати, потянулся за футболкой, — Я, наверное, поеду, мне надо подумать. Да и тебе не повредит подумать. А если я останусь, мы опять прокувыркаемся пол ночи и так ни о чем и не подумаем. Я позвоню тебе завтра после обеда, хорошо?
— Нет, послезавтра, не раньше. Я должна подумать и отдохнуть. Всего этого слишком много сразу на одну небольшую меня…
И Каминский уехал. Я немного поплакала, сидя на балконе и кутаясь в старую шаль. Это очень помогает, если плакать не от горя, конечно. Потом я дала себе честное слово, что раз и навсегда разгоню это влюбленное сборище и снова вернусь к своему серенькому простенькому существованию, такому уютному, такому налаженному. И пошла спать.
***
Наступил понедельник. Я с наслаждением выкурила сигарету с Саней и Мойдодыром, подключила нотик и нырнула в спасительный код. Проект шел к завершению, тестеры наковыряли для меня мешок багов, и я выключила ту часть головы, которая думала о моей постельно-чувственной партии, чтобы отдохнуть за работой. Парадокс никогда еще не был таким притягательным!
Время шло. Серега мотался по офису, страдал и ругался — Таира не было на работе, а телефон его был недоступен. К обеду стало ясно, что Агаларова мы сегодня не увидим. Захаренко тоже не баловала меня своим присутствием: написала в мессенджер, что позвонит вечером и пропала. Наверное, у них там затевается грандиозный корпоратив в честь завершения проекта, так что ей тоже не до меня.
Я засиделась до восьми часов, разгребая завал баг-репортов.* В конце концов, Мойдодыр собрался домой и выпинал меня из-за компа:
— Николаша, иди уже домой, давай! А то глазки на клавку выпадут, как ты проект закончишь? Иди!
Я поворчала немного, но послушно собрала шмотки и ушла.
Совершенно свободна! Я была сегодня совершенно свободна! Никаких Каминских, Ли и Таиров! Как же хорошо, господи! Какого черта все это происходит со мной в последнее время? Чем я заслужила такой водоворот событий? Наверное, это закон компенсации, или карма, если угодно. Но я стала уже от нее уставать, если честно.
Я зашла в магазин, купила овощей и мяса, приготовила грандиозное рагу и наелась им до отвала. Потом взяла книжку и легла в пустую, о боги, пустую мою постель. И мне было так хорошо, что просто словами не передать. Я читала часов до двенадцати, или даже до половины первого, уже задремывала, когда чехарда началась опять — в дверь позвонили.
Матюкаясь и гадая – который из троих, я пошла открывать. Оказалось, что это Ли. И черт меня дери, без цветов, зато в кровище!
Она ввалилась в квартиру и сползла по стене, оставляя кровавый след на обоях. Я ужаснулась:
— Господи! Ли? Что с тобой?! Что случилось?! Я вызову скорую, сейчас!
— Нет, —прохрипела Ли, — не надо скорую. Все в порядке. Я умоюсь, выпью аналгин, дождусь, пока уедут менты, и уйду. Прости, что побеспокоила тебя. Я не хотела, просто все случилось когда я шла к тебе. Там сейчас скорая и менты, а менты мне совсем не улыбались. Пустишь меня умыться?
Следующий час я была сестрой милосердия – смывала кровь, обрабатывала раны, туго бинтовала сломанные ребра… Ли вела себя стоически – только несколько раз дернулась, когда я неловко трогала ее ребра, но обработку ссадин вынесла даже не поморщившись — плевать хотела на боль. Когда я закончила, Ли в моей мастерке* и без штанов (так как мои ей оказались малы, а ее я выстирала, и сейчас они сохли на полотенцесушителе) пила водку и чай на моей кухне. Она была совершенно спокойна, только немного печальна. И мне, конечно, требовалось узнать, что же там произошло, в подворотне? Я выскакивала пару раз на балкон, смотрела, как мечутся в арке пятна света, курят опера, блестят синие маячки скорой, но отсюда мне ничего не было понятно. Ну, я предполагала, что произошло нечто неприятное, но что именно? Зная Ли, могу предположить, что тот, кто ее так отделал, может быть уже и не жилец. Я закурила и потребовала подробности:
— Ну, что случилось, а? Я слушаю внимательно!
Ли хрустнула пальцами:
— Это мои дела, Вероника. Я не хочу тебя впутывать. Мне просто… Прости…
— Нет, так не пойдет! Ты мне все сейчас расскажешь. И вообще у меня есть к тебе вопросы. Но начнем сначала. Кто, за что и что с ним теперь?
Ли отхлебнула чаю, помолчала минуту, а потом все-таки начала говорить:
— Начнем с того, что я знаю, что ты спишь с Агаларовым.
Интересное начало! Я решила промолчать.
— Чтобы это прекратить, я поступила не слишком красиво – я его подставила. Чтобы сделать это, мне пришлось израсходовать мешок травы. Люди, которые хотели этот мешок, и которых я, получается, лишила возможности его получить, выследили меня в твоей подворотне и хотели убить. А Агаларов им помешал… Одно мне очень интересно — как он там оказался? Ведь я сдала его ментам с этим самым мешком. Он должен сидеть в КПЗ, но почему-то шел к тебе. Почему?
Я налила себе водки и выпила.
— Я не стану рассказывать тебе подробности – они ни к чему. Я просто ввожу тебя в курс дела. Это я подставила Агаларова. А он спас мне жизнь ценой собственной проломленной головы. Т-ш-ш-ш, он жив! Просто получил кирпичиной по башке…
И Ли рассказала мне про драку в подворотне.
— …получается, теперь я должна ему. Настолько должна, что вырубила третьего и вызвала скорую, и просидела с ним, щупая пульс, пока не услышала сирену. Поэтому не смогла уйти, иначе бы не побеспокоила тебя. Вот собственно и всё.
Она налила себе рюмку и выпила. Закурила. Я закурила тоже.
— Ты страшный человек, Ли. Ты подвела Агаларова под срок. За то, что я с ним переспала? Почему тогда ты не подставила меня? Может это была моя идея?
— Я тебя люблю. Я никогда не причиню тебе зла. Никогда, можешь мне поверить. Никогда не солгу, никогда не предам. Я тебя люблю, Вероника. Не бойся меня. Только не ты. Пусть все боятся, пусть ненавидят, только не ты.
— Как погибла Криса? — спросила я ее в лоб. Лицо Ли, обычно лишенное эмоций, на этот раз исказила целая гамма чувств.
— Откуда ты узнала?
— Это не важно. Так как?
— В автокатастрофе.
— Это я знаю. Расскажи подробности.
— Пожалуйста, не спрашивай… Я расскажу, если ты настаиваешь, но прошу тебя, не настаивай. Мне очень тяжело об этом рассказывать.
— Нет, я хочу услышать подробности!
Она опустила голову, волосы упали ей на лицо, пальцы сжались в кулаки. Но Ли рассказала, да. Это Ли, не признающая поражений и всегда говорящая правду мне. Страшная Ли. До ужаса, до мурашек.
***
Алену убили. Ли купила мотоцикл. Ли пережила смерть Лёхи и научилась жить заново. В этом новом мире вместе с Ли жили другие люди, у которых были мотоциклы. Однажды на байкерской тусе Ли познакомилась с Марго и Крисой. И пропала. Ли прыгала выше головы, она покоряла эту необыкновенную девушку, как покоряют Эверест: долго, мучительно, откатываясь назад, двигаясь вперед. Ли соблазнила ее пару раз, но Криса не желала признавать, что любит Ли и не желала вступать в отношения. Потом появился Каа-музыкант. Криса втрескалась. Ли стала тягаться с этим мужиком. И победила. Почти победила…
— В тот день я купила рейсерскую* тачку, чтобы продемонстрировать свою невероятную круть на фоне жалкого нищего Каа. Я позвала ее кататься, и она не смогла отказать мне. Даже больше – не захотела отказать. Каа ныл, хватал ее за руки, но она села в машину. А я… Мне захотелось ткнуть его мордой в мою победу, как щенка паршивого. Я сказала: «Садись, Каа, покатаемся…». И он сел, поджав хвостик. Мы катались. Наверное, это моя вина. Наверное… Когда я на его глазах соблазняла его девушку, Каа молчал. Но потом Криса меня поцеловала. И тут Каа толкнул меня в спину. У меня дернулся руль. Мы вылетели с дороги и врезались в опору рекламного щита. Криса погибла. Это всё.
Один из них врет. Или Каминский, или Ли. Про толчок в спину. Один из них врет. Но как узнать, кто? Того, кто врет, мне следует навсегда вычеркнуть из своей жизни. Потому, что один из них врет про смерть их любимой девушки. А значит, врет мне. Мне даже захотелось, чтобы врал Каминский — это не так страшно. Потому что если врет Ли, то я попала. Попала по крупному. Эта женщина завяжет меня узлом и не поморщится.
— Я утром отвезу тебя, куда скажешь, — сказала я ей, — Сейчас не стану, а то менты заинтересуется твоей подрихтованной мордой. Иди спать.
И пошла на балкон. Самой мне спать не хотелось. Скорее хотелось сбежать к чертям собачьим из этого балагана. Я курила и размышляла.
Таир в больнице с проломленной головой. А все это только потому, что я слишком быстро раздвигаю ноги. Ли опасна, и ее безумие может коснуться меня. Почему? По той же причине. Каминский… Может оказаться, что врет именно Влад. И тогда… Черт, это больно — так думать. Я курила. Пошел дождь.
Реверс: В северной части города Энска расположен район Петрово Поле. В этом районе в своей постели не спит Владислав Каминский, музыкант.
В центральной части города Энска, в районе Пушкинской площади не спит в постели Вероники Романовой Валерия Захарченко, торговка наркотой.
На юго-западе города Энска находится 4-я городская клиническая больница скорой и неотложной помощи им. проф. А. И. Мещанинова. В этой больнице отходит от наркоза в отделении реанимации Таир Агаларов, программист.
Идет дождь.
«Live fast, die young» — «Жить быстро, умереть молодым»(англ.), неофициальный лозунг части представителей рок-н-ролл и панк субкультуры.Теория, по которой следует прожить яркую, насыщенную событиями, но короткую жизнь и умереть молодым
Толчки — толкинисты, ролевые, субкультура людей, занимающихся LARPG.
Гамельнский флейтист — персонаж средневековой немецкой легенды. Согласно ей, музыкант, обманутый магистратом города Гамельна, отказавшимся выплатить вознаграждение за избавление города от крыс, с помощью колдовства увёл за собой городских детей, сгинувших затем безвозвратно.
Баг-репорт — отчет отдела тестирования о найденной ошибке в работе программы.
Мастерка — просторечное название спортивной кофты, куртки.
Рейсерская тачка — автомобиль для уличных гонок. 
. 
. Знаю, не этого ответа ждешь, но как-то так))) 
))) Намек понят:)?
, так что, м.б., у нас с A1ise есть шанс))
