- Сим заселяется на участок 10х10 или на хаусбот на необитаемом острове, после вселения на пустой участок на счёте остаётся 3000 симолеонов. Я заселяю на хаусбот. - Продолжительность жизни 80-100 дней. У меня стандартные 90. - Чтобы найти пару для продолжения рода, основатель и его наследники могут совершить либо по 3 поездки за границу (по одному разу в каждую страну), либо по 2 поездки в Университет. - Если сим побывал за границей хотя бы один раз, он не может поступить в Университет и наоборот, сим, побывавший в Университете, не может выезжать за границу. - Симы никогда не могут посещать будущее. - Симы не могут учиться в школе-интернате. - Симы не могут общаться с НПС, которые генерируются на острове. - Зарабатывать деньги можно любыми доступными способами. - Разрешается использование мода Nraas Register для предотвращения появления на острове туристов, папарацци и бродячих животных. - Можно отключить анимацию снега или полностью отключить зимний сезон. Все сезоны будут включены. - Челлендж заканчивается, когда представитель 6-го поколения достигает возраста молодой взрослый.
Установлены аддоны: Мир приключений, Питомцы, Сверхъестественное, Времена года, Университет, Райские острова, Вперёд в будущее.
Основатель: Сэмюэл Колтрейн
Предыстория
Я вырос в простой рабочей семье оборотней. С утра до вечера мои родичи, сбившись в стаю, рыскали по округе и их загребущие лапы тащили в дом всё, что плохо лежало. Я выделялся среди них, как ёлка посреди берёзовой рощи. Моя душа тяготела к прекрасному: я мог часами выть на луну, воображая, что пою в оперном театре. Мои лапы выводили на земле замысловатые узоры, и я представлял, что расписываю фресками самый прекрасный храм. А ещё я всегда мечтал о кругосветном путешествии, но не на комфортабельном океанском лайнере, а под парусом, в одиночку, вздымаясь на высокие валы и обрушиваясь с гребня волны в пенных брызгах.
Родня не понимала моих увлечений и не разделяла моих мечтаний. Но папа — отдадим ему должное — в день моего совершеннолетия повёз меня к докам, где показал небольшой плавучий дом.
- Сын, мне тебя не понять, но если тебе так хочется быть мореходом, почему бы не начать с этого? - И папа вручил мне ключи от хаусбота.
На радостях я обернулся волком и едва не разорвал на отце новенькую рубашку. Схватил ключи и побежал к штурвалу.
- Па! Я ненадолго, только испробую бот на плаву! К ужину вернусь!
Отец смотрел на меня со странной улыбкой, в которой сквозила грусть, а в глазах его блестели слёзы. Таким я его и запомнил.
Я вывел дом из доков и направился в открытое море. Мне хотелось петь, и я затянул старинную шанти. Свою партию я выводил тоненьким дискантом, а за хор вступал зычным басом.
Boney was a warrior, Way, hey, ya! A warrior and a terrier, Jean-François!
Дом легко рассекал небольшие волны и шёл так плавно, что мне казалось, будто я лечу. Вскоре город скрылся из вида и вокруг меня расстилалась безбрежная морская ширь.
Я бросил якорь и улёгся прямо на палубе. Солнце клонилось к закату и горизонт переливался всеми цветами радуги: от нежно-жёлтого до густо-фиолетового. Никогда за всю свою жизнь я не видел такой красоты. Умей я рисовать, я бы обязательно написал такой закат, чтобы на картине был слышен шёпот волн, далёкий крик чаек, лёгкая грусть от прощания с солнцем и закипающая радость от восходящей луны.
Замечтавшись, я задремал. Мне снилось, что я играю на скрипке, а мои братья аккомпанируют мне на ударных. Старший брат всё ожесточённее бил в барабан, и только я хотел ему сказать, чтобы он вёл свою партию аккуратнее, как проснулся от толчка. Я открыл глаза и не понял, что случилось. Дом кружился, как волчок, а вокруг него стоял столб густой водной пыли. Мелкие частицы воды забивали нос, дышать стало нечем, и я поспешил укрыться на нижней палубе. Следующий толчок обрушил на меня переборку, и я потерял сознание.
Когда я очнулся, ураган стих. Я лежал на палубе своего дома и с ужасом осматривал, что от него осталось. Уцелела только палуба, на которой я прятался от торнадо, и штурвал, который был намертво к ней принайтован. Все надстройки, включая каюту и камбуз, начисто смыло водой.
Мой дом дрейфовал у крошечного клочка земли, над головой палило солнце, и я понятия не имел, куда меня занесло.
Стоит мужик в метро и думает: "Жена - дура, друзья - подонки, жизнь - дерьмо". А за спиной – ангел, записывает это всё в книжечку и думает: "Какие странные желания и почему-то каждый день одни и те же, но делать нечего, придётся выполнять".
Сообщение отредактировал Florence - Пятница, 31.01.2014, 01:17
Стоит мужик в метро и думает: "Жена - дура, друзья - подонки, жизнь - дерьмо". А за спиной – ангел, записывает это всё в книжечку и думает: "Какие странные желания и почему-то каждый день одни и те же, но делать нечего, придётся выполнять".
Всё-таки я сильно потянул себе спину, когда выбирался из Египта. С каждым днём она всё больше давала о себе знать. Сауна уже слабо помогала и я опасался, что позвоночник потеряет подвижность. А какой же из меня волк с больным позвоночником?
Человеческая часть уже разрабатывала план избавления себя от такой жизни, а волчья натура противопоставляла таким порывам мощнейший инстинкт самосохранения. Видимо, этот инстинкт и привёл меня под одинокое дерево, изрядно намозолившее мне глаза за долгие годы.
В ветвях я услышал какое-то странное жужжание. Сначала я не поверил своим ушам, потом с трудом поверил своим глазам: на дереве висело осиное гнездо. Сначала я хотел избавиться от ос, а потом вспомнил, что пчелиный яд помогает от радикулита и решил, что осы ничуть не хуже, а, вероятно, даже лучше: они злее и яд у них должен быть ещё эффективнее.
Притащил из дома ящик, аккуратно подцепил гнездо, чтобы не потревожить рой, и перетащил этот импровизированный улей на верхнюю палубу. Спина не сказала мне спасибо за такой труд.
Я подкармливал ос фруктами, которые в избытке расплодились в теплице, и осы сначала пытались отказываться от столь непривычной пищи, но, поняв, что мяса им не обломится, а голод, как известно, и осам не тётка, понемногу начали свыкаться с подобным рационом.
Первое время осы жалили меня нещадно, а я старался поворачиваться к ним больной спиной, чтобы именно она приняла на себя ударные дозы осиного яда. И такое лечение помогло.
Через пару лет осы неожиданно для самих себя модифицировались во вполне приличных пчёл и начали давать мёд. Удивительное дело! Посреди Симбермудской аномалии я обзавёлся собственной пасекой.
Погода портилась. Снова зарядили дожди и начало холодать. Если бы я был дома, то мог сказать, что близится осень, но здесь столько лет стояла ровная почти тропическая погода, что я не знал, к чему бы такие перемены.
В редкие погожие деньки я стоял у мольберта и писал странные картины, которые видел во сне.
Сколько я ни занимал себя разными вещами, времени некуда было девать. Из старой шлюпки, которую я привёз аж из Китая, я соорудил яхту и частенько ходил под парусом, как когда-то мечтал.
Иногда попутный ветер — а здесь любой ветер был попутным — заносил меня в такую даль, что я надеялся вырваться из плена аномалии, но каждый раз будто натыкался на невидимую стену, которая отбрасывала меня обратно.
Я продолжал заниматься алхимией и мне требовалось всё больше и больше разных компонентов. Ради этого я без устали копался в саду, пытаясь вывести новые виды растений
В поисках неизведанной флоры я обшаривал морское дно и не раз становился жертвой кессонной болезни, чего мой внутренний волк совершенно не одобрял, да и человек был в этом с ним солидарен.
Впрочем, ещё в одном человек и волк были едины: оба жестоко страдали от одиночества. И если человек вынашивал самоубийственные планы, то волк от бессилия выл на луну.
Однажды, в очередной раз плавая с аквалангом, я наткнулся на акулу. Человек замер в ожидании неизбежной гибели, а волк, поняв, что противник намного сильнее, не стал ввязываться в драку, а придал моему телу небывалое ускорение и я вернулся домой без единой царапины.
Я пытался усмирить волка, но слишком долго пробыл в его шкуре. И теперь, даже принимая человеческий облик, мыслил, как волк, чувствовал, как волк и не желал накладывать на себя руки, как волк.
Вместо того, чтобы изобрести смертельный яд, который разом положит конец моему одиночеству, я, словно в насмешку над самим собой, изобрёл зелье дружбы.
И с кем мне здесь дружить? Разве что с рыбами. И меня осенила гениальная идея. Я решил подружиться с акулой. Будет хоть какой-то компаньон, пусть и молчаливый, но вполне сопоставимого со мной размера.
С некоторых пор меня одолела мания сверять свои действия с лунным календарём. До чего только не докатишься от одичалости. Обычно Луна не предвещала мне ничего хорошего, а тут расщедрилась и посулила небывалый успех.
Я подхватил бутыль с зельем дружелюбия, надел гидрокостюм, нацепил ласты и акваланг и нырнул в поисках акулы. Искал я недолго. Видимо, акула сама меня поджидала. Осторожно подобравшись к огромной туше, я попытался закинуть бутылку в акулью пасть, но зверюга увернулась и, резко повернувшись, хлестнула меня хвостом так, что я на мгновение потерял сознание.
Стоит мужик в метро и думает: "Жена - дура, друзья - подонки, жизнь - дерьмо". А за спиной – ангел, записывает это всё в книжечку и думает: "Какие странные желания и почему-то каждый день одни и те же, но делать нечего, придётся выполнять".
Стоит мужик в метро и думает: "Жена - дура, друзья - подонки, жизнь - дерьмо". А за спиной – ангел, записывает это всё в книжечку и думает: "Какие странные желания и почему-то каждый день одни и те же, но делать нечего, придётся выполнять".
Стоит мужик в метро и думает: "Жена - дура, друзья - подонки, жизнь - дерьмо". А за спиной – ангел, записывает это всё в книжечку и думает: "Какие странные желания и почему-то каждый день одни и те же, но делать нечего, придётся выполнять".
Акула махнула хвостом, и я отлетел так, что потерял сознание. Уже приходя в себя, я знал, что окажусь в очередном незнакомом месте, где будут свирепствовать диктатура или эпидемия, или ещё какая-нибудь хрень. Скорее всего, после Китая и Египта меня ждёт какое-нибудь Зимбабве.
Но вопреки ожиданиям я обнаружил себя в самом сердце европейской цивилизации. Я очутился в пригороде Парижа. До дома рукой подать! Неужели спасён? Неужели выбрался?
И словно в ответ на мои мольбы раздался гудок паровоза. Из тоннеля выходил поезд, и это зрелище было самым прекрасным за последние десять лет.
Я побежал искать консульство, чтобы выправить документы и раздобыть денег, ведь, отправляясь на встречу с акулой, я не сообразил взять с собой паспорт и бумажник.
Консул отдыхал на Мальдивах, а его заместительницу больше всего волновал вопрос, куда делся коллекционный бейсбольный мяч с исторического матча между командами Rochester Red Wings и Pawtucket Red Sox. Она никогда не расставалась с этим мячом и в последний раз брала с собой на экскурсию к древнему кельтскому захоронению. Мадам Лефевр, страстная болельщица и фанат бейсбола, обещала выплатить неплохое вознаграждение и уладить вопрос с моим паспортом в кратчайшие сроки, если я помогу ей разыскать драгоценный мяч.
Осмотр места проведения экскурсии ничего не дал, но волчье чутьё подсказывало, что искать надо под землёй. Наверняка мяч выпал из сумочки мадам, когда она доставала пудреницу, и через какую-то щель провалился под землю.
Со смешанными чувствами я спустился в подземелье. Мне казалось, что за каждым углом, за каждой дверью меня поджидает возвращение в опостылевшие аномальные воды, но не пойти я не мог: ведь у меня появился реальный шанс попасть в родные места.
Долгие часы я методично обыскивал, обшаривал, обнюхивал каждую пылинку. Никогда ещё я не работал так усердно и тщательно. Силы были на исходе, когда я нашёл пропажу. Вряд ли в этом месте могло оказаться сразу два бейсбольных мяча.
Мадам Лефевр очень обрадовалась, когда я вернул ей драгоценный мяч. Она чуть не плакала от счастья, вручила мне солидное вознаграждение и пригласила зайти через пару дней за документами.
Я дышал и не мог надышаться воздухом свободы. Здесь не витала зараза, за мной никто не охотился, вокруг были люди, и я предвкушал встречу с родными, которым уже успел сообщить, что я жив. Старший брат, конечно, потешался надо мной.
- Сэм, ты лузер! Ты лузер, Сэм! – Весело кричал он мне по телефону. – Я всегда знал, что ты во что-нибудь вляпаешься! Я знал, я знал! Ну, ты лу-у-у-узер!
Но и эти слова проливали бальзам на мою душу, измученную одиночеством. Я рад был слышать, что мой братишка ничуть не изменился и остался тем же вредным придурком, каким был.
Я накупил себе одежды и разных полезных мелочей. Заглянул на знаменитый виноградник, где купил ящик самого лучшего нектара.
Время у меня ещё оставалось и я сам попытался сделать нектар. По крайней мере, давить виноград у меня получалось очень хорошо, и я почти весь день провёл на винограднике.
Мне понравился музей, экспозиция там была большая и интересно подобранная. Чтобы выразить уважение к этому месту, я, входя в залы, менял облик на человеческий. Заодно в сувенирной лавке затарился подарками для родных.
Когда я покидал музей, случилось чудо. Я встретил девушку своей мечты. Она не раз являлась мне во сне и когда я увидел её наяву, возникло чувство, будто мы знакомы всю жизнь.
Я смотрел и смотрел на неё, не отводя взгляд и наверняка выглядел очень глупо, потому что моя прекрасная дама вдруг набросилась на меня с обвинениями.
- Маньяк, что ли? Что пялишься, урод?
Её голос звенел, как нежнейшая музыка. Так бы слушал и слушал её всю жизнь. Вот будет здорово, если я приеду домой вместе с ней. Родители обрадуются, а старший братец наверняка обзавидуется.
Но что-то я размечтался. Девушка закончила свою обличительную речь и уже уходила. Это же я видел её во сне, а она меня наверняка даже в кошмарах не встречала. Решение пришло мгновенно. Ловким движением я выхватил из кармана пузырёк с зельем, приготовленным для акулы, и кинул под ноги своей мечте.
Конечно, она испугалась. Да и кто бы на её месте не испугался? Какой-то маньяк-урод сначала пялится на тебя, как безумный, а потом вдруг что-то в тебя швыряет. Наверняка это бомба, а если не бомба, то бутылка с серной кислотой. Я бы тоже испугался на её месте.
Но через секунду испуг отступил и девушка облегчённо вздохнула.
- А, это ты! Привет, давно не виделись.
Тут уж я не стал теряться и разузнал всё, чего не знал, да и не мог знать. Жолен — какое прелестное имя, и так ей идёт.
Я осыпал Жолен комплиментами, и она так мило смущалась, как будто никто и никогда не говорил ей, какая она красивая и как ей идёт эта взлохмаченная причёска.
А потом я неожиданно для себя сделал самый верный ход. Взял и поцеловал Жолен.
А она, оказывается, умеет целоваться и любит это занятие до умопомрачения. Ух ты! Я и не ожидал, что мне так повезёт! А не поцелуй я её, так мы бы до сих пор стояли у музея и мололи языками.
И мы продолжили целоваться, и даже запечатлели наши поцелуи для потомков.
А потом среди этих поцелуев я сделал Жолен предложение, и она ответила мне «Да!»
Мы смотрели друг на друга, ка два влюблённых идиота и мир вокруг нас перестал существовать.
Я тут же позвонил домой и сказал, чтобы приеду не один, а с невестой. Жолен, услышав эти слова, нахмурилась и быстро пошла прочь.
Пришлось прервать восторженные мамины ахи-охи и бежать за невестой.
- Жолен, что случилось? Чем ты недовольна? - Чем, чем... С невестой он приедет. Мог бы сказать, что с женой. А вдруг я им не понравлюсь? Невесту выгнать легко, а если я буду твоей женой, тогда им придётся смириться. - Да никто тебя не выгонит! Ты что? И я тебя никому в обиду не дам. - Нет, не хочу невестой, хочу приехать к твоим полноправной женой! — твердила Жолен.
Что ж, чего хочет женщина, того хочет Бог. И Жолен переехала ко мне в гостиницу, чтобы я и помыслить не мог улизнуть от брачной церемонии.
Стоит мужик в метро и думает: "Жена - дура, друзья - подонки, жизнь - дерьмо". А за спиной – ангел, записывает это всё в книжечку и думает: "Какие странные желания и почему-то каждый день одни и те же, но делать нечего, придётся выполнять".
Стоит мужик в метро и думает: "Жена - дура, друзья - подонки, жизнь - дерьмо". А за спиной – ангел, записывает это всё в книжечку и думает: "Какие странные желания и почему-то каждый день одни и те же, но делать нечего, придётся выполнять".
Стоит мужик в метро и думает: "Жена - дура, друзья - подонки, жизнь - дерьмо". А за спиной – ангел, записывает это всё в книжечку и думает: "Какие странные желания и почему-то каждый день одни и те же, но делать нечего, придётся выполнять".
Nikolette, Франция была его последней страной и мы целенаправленно туда ехали за Жолен :-) бутылочка дружбы предназначалась, естественно, ей, а не акуле :-) Египет я не люблю, тем более, что визы ему всё равно не пригодятся, съездил туда чисто за фруктами. И так во Франции обделены редким виноградом: не доберёшься до него просто так. Акула впервые появились, раньше их не было, ну, я и воспользовалась, нащёлкала :-)
Родни-то у него нет, как и у любого основателя :-) Это я расписываю, для сюжета, чтобы не голые скрины выкладывать. Ничего, у него скоро новая родня появится: Жолен поможет :-)
Стоит мужик в метро и думает: "Жена - дура, друзья - подонки, жизнь - дерьмо". А за спиной – ангел, записывает это всё в книжечку и думает: "Какие странные желания и почему-то каждый день одни и те же, но делать нечего, придётся выполнять".
Сообщение отредактировал Florence - Воскресенье, 22.12.2013, 22:55
Жолен активно взялась за подготовку свадьбы. Ей хотелось, чтобы весь городок видел, как она выходит замуж. Уж не знаю, чем я так её привлёк. Вроде, никаких особых достоинств у меня нет, но она считала, что вытащила выигрышный лотерейный билет, когда меня встретила.
Я давно понял, что характер у моей невесты далеко не подарок, но искренне любил Жолен и долгие годы вынужденного одиночества тут совершенно ни при чём: не влюбился же я в первую встреченную мной даму, мадам Лефевр. Но и Жолен отвечала мне любовью, хотя её раздражение нарастало по мере приближения часа Х и достигло своего пика, когда мы наконец встретились под свадебной аркой.
Но вот зазвучал знаменитый марш Мендельсона, Жолен сразу успокоилась и деловито надела кольцо мне на палец. Мне казалось, что всё это происходит с кем-то другим, а не со мной. В самом деле, не могла же такая прекрасная девушка связать свою жизнь с таким получеловеком, как я. Что я могу дать Жолен, кроме своей любви? У меня ничего нет, кроме меня самого. Даже плавучий дом со всеми сокровищами, которые я успел собрать за годы отшельничества, и тот остался в далёком Симбермудском треугольнике. Нет, я никак не мог поверить, что это не сон.
И всё так же, как во сне, я взял изящную руку Жолен и осторожно надел ей кольцо, а потом, следуя традиции, поцеловал мою теперь уже жену.
Гости утирали слёзы. И вот я не понял: то ли слёзы умиления, то ли слёзы от радости, что Жолен наконец-то покинет этот городок.
Народу на свадьбе собралось довольно много. Все веселились, танцевали и среди этой толпы я чувствовал себя самым счастливым человеком в мире. Как же мне не хватало таких простых вещей: общения с самыми разными людьми, а уж о том, чтобы стать мужем такой прекрасной девушки я и мечтать не смел.
Жолен разошлась вовсю, её дурное настроение как рукой сняло и она отплясывала так лихо, что легко могла победить в любом танцевальном конкурсе. Уж я бы точно присудил ей гран-при.
Мы танцевали, целовались, снова танцевали и снова целовались, принимали поздравления и фотографировались, чтобы сохранить память об этом дне не только в наших сердцах.
Потом по устоявшейся традиции мы оставили гостей продолжать праздник и поехали фотографироваться на фоне Эйфелевой башни. Жолен сказала, что уважающие себя молодожёны обязательно должны отметиться у этого знаменитого сооружения.
Но вот и эта часть запланированных Жолен мероприятий подошла к концу. Документы были готовы, я забрал их ещё пред свадебной церемонией, билеты куплены, утром мы должны были погрузиться в поезд и уехать в мой родной город. Впереди меня ждало самое безоблачное будущее, какое я только мог вообразить. Больше никаких морских прогулок ни на плавботе, ни на яхте, ни на простой шлюпке. Только сухопутный образ жизни посреди цивилизации. Больше я не поведусь на романтику приключений. Хватит, наприключался. Теперь я женатый человек, мне уже далеко не двадцать лет, надо найти достойную работу, чтобы Жолен ни в чём не испытывала нужды, надо подумать о детях. В общем, планов у меня было громадьё, а пока меня ждала первая брачная ночь.
- Сэм, милый, давай заедем на старый нектарник. Там такие нектары! Закачаешься! Давай прихватим бутылочку с собой.
Нектары там действительно были ого-го. Впрочем, меня и без нектаров качало, а в голове шумело от избытка счастливых и радостных событий и, конечно, от того, что рядом была Жолен.
Мы продегустировали несколько сортов, а потом пошли осматривать старинные подвалы.
- Сэм, а ты знаешь, что здесь есть колодец, наполненный нектаром, на дне которого хранится самая дорогая в мире бутылка нектара. Пока никто не смог её достать, потому что колодец очень глубокий, а откачивать нектар запрещено советом нектароделов. Но если кто и сможет достать эту бутылку, так только ты. Достань, а? Ну, пожалуйста! Ты же знаешь, как я мечтаю собрать самую лучшую коллекцию!
Кто из мужчин смог бы отказать любимой женщине в такой просьбе?
Я набрал полные лёгкие воздуха, задержал дыхание и ласточкой нырнул в колодец.
Едва я достиг дна и начал ощупывать его в поисках заветной бутылки, как меня вытолкнуло наружу и через мгновение я стоял возле своего плавучего дома в окаянных водах. Отчаяние захлестнуло меня с головой, я готов был биться о стены, но тут заметил, что я здесь не один. Рядом со мной стояла Жолен.
Стоит мужик в метро и думает: "Жена - дура, друзья - подонки, жизнь - дерьмо". А за спиной – ангел, записывает это всё в книжечку и думает: "Какие странные желания и почему-то каждый день одни и те же, но делать нечего, придётся выполнять".
