"Раз, два, три, четыре, пять" - повесть неопределённого жанра от лица девушки, отправившейся на поиски своего любимого в незнакомый город в не самое лучшее время.
Сообщение отредактировал Неуверенность - Воскресенье, 21.05.2017, 13:55
Когда на улице никого, и во дворах включаются фонари, и я иду домой, я прохожу мимо твоего дома. За твоим окном редко горит свет, но я всё равно вижу очертания твоей комнаты, а может быть и не твоей… Вижу, как поблескивает в темноте дождик на ещё неубранной ёлке. Что она там делает в июне?! Вижу шкафы со стеклянными дверцами, какие-то книги за ними. Интересно, что ты читаешь. И что тебе нравится. По этой комнате не понять. Может быть, эта комната твоей мамы или бабушки. Они, наверное, также скучают и ждут тебя. Если не больше. Всё-таки они знают тебя дольше. Я их понимаю. Ты для них единственный. Для меня тоже. Какая-то кошка пробегает мимо меня, я не успеваю её погладить. Всё, пора идти домой. Хотя я могу стоять здесь вечно.Только это глупо. Ты уже давно не живёшь здесь.
***
Перед сном, когда в квартире выключается свет, я долго лежу без сна в своей постели и рассказываю тебе о себе. О том, как прошёл мой день, о том, что я чувствую, о том, что меня волнует, и чего я не понимаю. Когда мне плохо, я стараюсь говорить тебе об этом, не замалчивать, иначе можно заболеть. Ты меня этим спасаешь. Я чувствую твою поддержку, пусть ты и за тысячу километров от меня. Ты мне тоже что-нибудь рассказывай, я не буду знать, что именно, но я обязательно это почувствую. Ведь я отбила себе все локти, а это значит, что ты меня вспоминаешь. Я верю в эту чепуху. А ещё, когда у меня звенит в ушах, я думаю, что это ты меня зовёшь. Тебя бы это рассмешило, я знаю наверняка. Ты же знаешь, какая я чудачка.
***
Утром я опоздала на последний поезд к тебе. Да ещё забыла билет дома. Ноги промочила. Дождь такой холодный. Вот иду с вокзала обратно домой. Глупо и смешно. И мне охота спать. Следующий поезд будет нескоро. Сейчас они так редко ходят. Последний раз я ездила на поезде ещё в детстве. Мне нравилось. Сейчас думаю, не прилететь ли мне к тебе на самолёте. Всего несколько часов и я у тебя. Хотя поезда мне нравятся больше. Да и ты приехал туда на поезде. Вот бы сесть на тот самый поезд, на котором ехал ты. Я бы его сразу узнала. Он мне бы дал понять, что знает тебя. Тебя ведь так просто невозможно забыть. Поезд наверняка тебя помнит.
Сообщение отредактировал Неуверенность - Воскресенье, 15.11.2015, 13:59
Во вторник меня искала полиция, приходила ко мне домой, стучала в двери. Я не открыла. Пусть думают, что меня нет дома… Когда они ушли, я ушла в лес. Я там давно себе место присмотрела. Старая детская игровая площадка. На ней есть такой маленький деревянный домик, там я и заночую во вторник, а может и в среду и четверг. Не знаю, сколько времени мне придётся прятаться.Это всё из-за той неподписанной бумаги. Я потом тебе расскажу о ней. Но думаю, ты и так понимаешь, о чём я. У вас там ведь то же самое. Как ты там без меня, я волнуюсь.Вдруг ты подписал её, и тебя увезли далеко-далеко. Мне же будет тебя не найти. Ладно, давай пока не будем думать об этом. Лучше я тебе расскажу сказку про царя Гороха. Только это дурацкая сказка. Всё это случилось со мной, когда я решила по пути в лес собрать с какого-то огорода гороха. Вот я его насобирала целую миску и съела. А потом я чуть не умерла от этого. У меня произошла какая-то аллергическая реакция, и горло опухло так, что было тяжело дышать, а ещё я чихала, и у меня были сопли, и зудели глаза, и опухли веки под ними. Было хреново.Хорошо, что меня никто не видел тогда. Зрелище не для слабонервных. Не буду тебе рассказывать все подробности. Просто расскажу тебе какие мысли мне приходили при этом. Я ведь думала, что умираю, хоть у меня и было такое однажды, только от яблок. Так вот я думала, что если бы я умирала дома или в больнице, то я не смогла бы ничего сказать о тебе в бреду из-за опухшего горла, и не знаю хорошо это или плохо.То есть я бы умерла, и никто бы никогда не узнал бы, что я тебя любила. Никто и никогда. Никто бы не смог тебе передать это, возможно ты бы даже не узнал о моей смерти.А знаешь, мне совершенно не было страшно, я просто думала об этом и всё. А к вечеру мне стало лучше. Дурацкая история. Вот так умираешь, умираешь, а потом бац, и как будто бы ничего и не было. Я везучая на такое.Мне не будет страшно умирать. Никогда. Теперь я это знаю.
Сообщение отредактировал Неуверенность - Воскресенье, 15.11.2015, 14:10
Сегодня я выбралась в город, пить хотелось ужасно. Зашла в какой-то магазин на окраине и взяла лимонад с витрины (продавца почему-то не было на месте). Хотела сначала так уйти, не заплатив. Потом одумалась и дождалась продавца. Есть у меня всё-таки определённые задатки вора, но я стараюсь бороться с этим.В детстве я часто воровала у других детей игрушки, которые мне очень приглянулись. Но потом поняла, что это бессмысленно. С ворованными игрушками не поиграешь как следует, ведь их приходилось всё время прятать.Да и одной играть не всегда интересно.Так что потихоньку я отошла от этого.Лимонад из магазина был тёплый и невкусный. Я уже давно отвыкла от такого. Просто очень хотелось пить. Ты его, наверное, тоже помнишь. Такой красный лимонад (не помню, с каким вкусом), он ещё красил кружки, и они плохо потом отмывались. Странно, что он ещё существует. Попался же мне какой-то магазин из прошлого, может там ещё жвачки по рублю продаются.Вот бы попасть в то время и подружиться с тобой. Представляю, какими мы были бы сорванцами. Жалко, что в то время мы ещё не встретились, хотя жили недалеко друг от друга, в каких-то метрах. А может быть и нет, откуда я знаю.Может ты приезжий, и до твоего перевода в мою школу ты жил в другом городе. Я так мало о тебе знаю. А ты обо мне ещё меньше. Как мы, вообще, умудрились влюбиться друг в друга?! Мы же и двух слов друг другу не сказали. Получается, что иногда слова и не нужны вовсе.
Сообщение отредактировал Неуверенность - Воскресенье, 15.11.2015, 14:21
Потерялась. Кажется, я потерялась. Не могу найти дорогу домой. Видимо, из леса я вышла в каком-то другом направлении. Уф, немного страшно. Со мной такое не в первый раз, но всё же это всё равно страшно. У меня большие проблемы с ориентировкой, и если я чудом отсюда не выберусь, то я окончательно потеряюсь здесь.Мне страшно, ты слышишь?! Мне страшно. А знаешь, мне в голову пришла замечательная идея. В обычной ситуации я бы на неё не решилась бы, но сейчас самое то. Знаешь что, я сейчас поймаю попутку и уеду к тебе.Так же люди делают: путешествуют автостопом.У меня с собой есть немного денег, их хватит, чтобы оплатить дорогу, и на поесть ещё останется.Здорово я придумала, да? Какая я глупая, боже! Надеюсь,ты простишь меня, когда я к тебе заявлюсь, если я доеду к тебе, конечно. Дура, дура. Но мне так хочется это сделать. Ты себе не представляешь, как сильно. Дурные идеи так сильно привязываются ко мне. И не отпускают. А ещё у меня,кажется, температура…«Машина, стой. Отвези меня к нему». Слушается. Водитель спрашивает: «Куда?». Я говорю.Он кивает головой, смеётся. Я показываю деньги, он смеётся ещё больше, я растерянно улыбаюсь. «Садись» - говорит. Я слушаюсь.
- Ты хоть понимаешь,что туда ехать не один час? – Я киваю головой.
- Неподписавшаяся?
- Да.
- Что делать будешь там?Есть хоть к комуприткнуться?
- Есть.
- Уверена?
- Нет.
- Как зовут-то тебя?
- Аврора.
- Аврора. – Вздыхает.
Дальше едем молча. Я потихоньку засыпаю, вздрагиваю только тогда, когда машина подпрыгивает накочках. Неужели, я это делаю?! Еду к тебе.
Сообщение отредактировал Неуверенность - Воскресенье, 15.11.2015, 14:29
Забыла, что это всё не сон. Испугалась, когда проснулась. Вокруг темно и деревья мелькают за окнами. Душно в машине. И водитель молчит. А я сижу на заднем сиденье и плачу. Мне охота обратно, домой. А ещё меня бьёт дрожь, и зубы стучат от холода. Я не знаю, сколько мы уже проехали, не разбираюсь в этом. А спросить не могу,стесняюсь.
- Утром будем на месте, - как будто на мои мысли, отзывается водитель, - Где будешь выходить?
- А, да всё равно. На каком-нибудь вокзале, наверное, - неуверенно отвечаю я. Мне бы лишь знать, где я.
- На каком вокзале? - спрашивает водитель, и в его вопросе чувствуется недоумение от моей точности.
- Э-э, на каком-нибудь, - отвечаю я, и этим самым добиваюего.
- Понятно, - выносит свой вердикт водитель. Больше он меня ни о чём не спрашивает.
- На Л-м, - неожиданно вспоминаю я название вокзала, первого пришедшего мне в голову.
Утром мы проезжаем мимо таблички с названием города. Волнительный и захватывающий момент, как будто переступаешь через какую-то ранее недоступную черту, и всё, что было раньше становится туманным и размытым. Водитель от недосыпа взвинчен и раздражён, ругается по любому поводу. Я, как и всегда, молчу, а про себя думаю и переживаю, как я буду расплачиваться с ним?!Денег он, вроде бы, не берёт, а предлагать ещё раз боюсь. Но и не предлагать ещё страшнее, лучше бы он деньгами взял. Сразу же обдумываю план, как сбежать, если расплатиться деньгами не получится. К этому времени, он подвозит меня к вокзалу, оборачивается ко мне и спрашивает:
- Уверена, что этот вокзал? Подумай хорошо. Я могу тебя отвезти куда угодно.
Я спешно отвечаю, что, мол, спасибо, всё правильно; спрашиваю, сколько с меня. Водитель, вроде как, обижается, отмахивается от меня, мол, иди уже. Я выхожу из машины, иду к вокзалу, и через некоторе время водитель догоняет меня.
- Слушай, так нельзя. Куда ты сейчас?
Я растерянно бормочу про то, что скоро позвоню одному человеку и он приедет за мной. Водитель приказывает: "Звони сейчас", объясняя это тем: "Чтобы я не волновался". Я послушно набираю твой номер телефона, и тревожно жду ответа, почему-то повторяя про себя: "Не бери трубку". Водитель застал меня врасплох, и я не успела ещё придумать, что тебе говорить, и не готова была к этому. Ты, как будто, зная это, не берёшь трубку. Я тут же расстраиваюсь ещё больше, и чуть не плачу. Я не готова была и ни к тому, и ни к другому. Водитель с жалостью смотрит на меня, и немного погодя, оставляет мне свой номер, так на всякий случай, чтобы я ему позвонила, если не дозвонюсь до тебя. А ещё он просит оставить ему мой телефонный номер, я оставляю, и он покидает меня. Я остаюсь одна на вокзале в чужом незнакомом городе. Разные эмоции переполняют меня, и я не могу ни о чём спокойно думать.
Сообщение отредактировал Неуверенность - Воскресенье, 15.11.2015, 15:14
На вокзале так мало людей, как будто в этот город никто не хочет приезжать, и выезжать из него - тоже. Конечно, я понимаю, что это не единственный вокзал в этом городе. Но всё-таки всё это странно. Я выгляжу здесь подозрительно. На меня уже косятся два человека в форме. Я стараюсь вести себя естественно и не паниковать. Набираю ещё раз твой номер, и снова слышу лишь гудки, и что абонемент недоступен. Писать тебе сообщение рука не поднимается. Не хочу тебя ни к чему принуждать. Раз не берёшь трубку, значит так надо. Я умею ждать. Я даже не злюсь на тебя. Совсем разучилась это делать. Мне даже не обидно, просто грустно и тоскливо на душе. Вспоминаю тебя и невольно улыбаюсь. Со стороны это выглядит странно, но мне уже всё равно. Я стала ближе к тебе на тысячу километров, и я обязательно тебя найду, или ты сам найдёшься. По-другому не может быть. Ведь это всё не напрасно. Не зря же я приехала сюда. Почему ты не отвечаешь? Я не знаю, что мне делать дальше: куда идти, к кому обратиться. Я буду ночевать на вокзале, пока не дозвонюсь до тебя. А потом ты меня заберёшь. Или прогонишь. Я не знаю. Но я всё равно буду любить тебя, что бы ты ни сделал, даже если ты никогда не ответишь на мои звонки. Пожалуйста, отзовись, ты мне так нужен сейчас, я пропаду без тебя. Я глупая и наивная. Я пропаду здесь. Ты слышишь?! Я напишу тебе сообщение о том, что я приехала. А дальше ты сам... Ведь сообщение же должно до тебя дойти, если ты не сменил номер, конечно. Я напишу тебе: "Я на Л-м вокзале. Я это Аврора", чтобы ты понял, кто я. Иногда мне кажется, что ты забываешь, кто я. Я - Аврора!
На вокзале я провела две бессонные ночи, так и не дозвонившись тебе. Я не могла спать, всё боялась, что у меня украдут деньги. А это последнее, что может помочь мне выжить в этом городе. Я их старалась не тратить, два дня ничего не ела, только пила водопроводную воду в туалете. А есть, собственно, и не хотелось; ничего не хотелось. Я, как будто, застыла на одном месте в ожидании тебя. А ты всё не приходил и не приходил. Знаешь, это как собаки ждут своего хозяина. Так и я тебя...
А потом ко мне подошла девочка лет восьми и спросила, нет ли у меня карты. Я спросила её в ответ, какой именно карты, хотя у меня никакой карты не было. Она сказала, что платёжной, банковской. Я спросила, зачем ей она. Девочка ответила, чтобы покушать купить. Я достала свои деньги и протянула половину ей; она отмахнулась от них, посмотрела на меня как на идиотку, и сказала, что наличные здесь больше не действуют, теперь всё по картам. Я спросила, почему и как давно такое. Она сказала, что не знает, и что такое давно, уже как месяц. Я же не успела даже расстроиться от этой новости, и до конца не понимала, что это конец. Мне было почему-то весело. Теперь я была не одна, со мной была эта девочка, тоже без гроша в кармане. Мне очень хотелось, чтобы она осталась со мной, и мы вместе что-нибудь придумали бы. Девочка с досады плюхнулась на скамейку рядом со мной. Я поняла, что ей тоже идти некуда.
Мы познакомились. Её звали Оксаной, ей было десять лет, и она сбежала из детдома. Она всё удивлялась, зачем я приехала сюда, ведь там у меня всё хорошо, есть и дом, и еда, и можно расплачиваться наличкой. Я не стала ей рассказывать о тебе, то есть сразу не стала. Потом всё-таки рассказала. Она всё спрашивала о тебе, допытывалась у меня, как тебя найти и где ты живёшь. Звонила со своего телефона на твой номер. Оксана очень предприимчивая девочка. Она составила целый план, как тебя разыскать. А я сидела молча и слушала её, и улыбалась.
- Ты хоть знаешь, как его зовут?! - удивлялась Оксана, она до конца не верила, что ты существуешь. Так всё это было странно. А ещё она сказала мне, что я дура, и что на мужчин никогда не следует надеяться, так как они очень переменчивы, как погода. Я продолжала молчать, мне не хотелось спорить об этом.
- Как мы теперь его найдём, если он не берёт трубку?! Может он дал тебе чужой номер? - Я помотала головой, мол, нет, вряд ли. Тем более этот номер мне дал не он. Эта, вообще, целая история, как я добывала этот номер. Ошибки быть не может.
- И что мы так и будем здесь сидеть голодными?! - возмутилась Оксана. Она уже не знала, что делать. На улице темнело, и пошёл дождь.
- Можно попробовать по-попрошайничать на улице, - предложила я. Я тоже не знала, что делать. Это единственное, что пришло мне в голову.
- А что, давай! Мы с детдомовскими часто попрошайничали. И у нас неплохо получалось.
- А знаешь, у меня ведь тоже был мальчик, которого я любила. Да, не смейся ты! Я серьёзно. Он тоже был из детдома, как и я. Наши койки стояли рядышком. Ночью я часто перелезала к нему и мы спали вместе, так было теплее. Отопление у нас не работало. Так вот, у нас такая любовь была! Мы даже целовались. А ты со своим целовалась? Нет?! Да, о какой любви здесь может идти речь? Ты что?! Это же самое главное. А я вот целовалась. У него ещё шрам был на щеке от консервной банки, и руки такие холодные. Это у него от сердечной недостаточности, у него даже справка была.
- А что потом с ним стало? - спросила я.
- Да, ничего. Разлюбила я его.
Сообщение отредактировал Неуверенность - Среда, 18.11.2015, 20:11
По-попрошайничать нам так и не удалось. Как только мы вышли с вокзала на улицу, нас тут же задержали, и отвели в участок. Документов у меня с собой не было. Я их, кажется, оставила в том деревянном домике на детской площадке. Я их ещё зарыла в землю, чтобы никто не нашёл. Может и к лучшему. Я плохо осознавала всю сложность ситуации, и до конца на что-то надеялась. Сама не знаю, на что.
Оксана держалась уверенно и немного нагло; видно было, что ей не впервой. Она грубо отвечала на все вопросы, и чуть ли не смеялась в лицо правоохранительным органам. Я же сидела смиренно, и ничего про себя не рассказывала. Они, наверное, думали, что я дурочка. А потом я неожиданно так, даже для себя самой, потребовала сделать звонок перед тем, как нас посадят. Они разрешили: не ожидали от меня такого.
Я набрала твой номер, и ждала снова услышать гудки или то, что абонемент недоступен, но ты вдруг взял трубку, и я растерялась, услышав твой голос. Я положила трубку, не сумев ничего тебе сказать. Сердце бешено колотилось, и я, наверно, ужасно побледнела, что даже участковый поинтересовался, всё ли со мной в порядке и не нужен ли мне доктор.
А потом нас отвели в обезьянник (так он, кажется, называется). Это такое место, где сидят бродяжки, проститутки и сбежавшие подростки, и ещё мало ли кто. Кроме нас с Оксаной там пока ещё никого не было, и мы сидели молча и в темноте. Ни о чём не хотелось говорить, да и думать тоже. Я была ещё под впечатлением от моего звонка, и не могла ни на чём сосредоточиться. Оксану, да и всё вокруг, я как будто бы не замечала. А она спросила меня так внезапно: чего я испугалась.
- Он же взял трубку, я слышала. Почему ты ничего не сказала? Он бы нас вытащил отсюда. Может быть ты всё это придумала? Я встречала таких людей. Они постоянно врут. Может и ты такая?
- Я не знаю, - ответила я.
- Аврорушка, ты же меня не оставишь?! - Оксана резко и неожиданно вцепилась в меня и не отпускала от себя, всё всхлипывая от рыданий. Меня так это поразило и отрезвило, что я сама чуть не плакала. И так стало страшно, что, наконец-то, до меня дошло, где я и что это всё не шутки. Потом она успокоилась, и мне тоже стало как-то легче.
Не знаю, как долго мы там просидели. Времени как будто бы не было. А потом нас выпустили; сказали, что за мной пришли. Я не поняла ничего. Они привели нас обратно: туда, где нас опрашивали, и сказали мне выйти, и что меня ждут. Я вышла из кабинета в коридор, одна без конвоя, а там ты.
Я кинулась к тебе, заревела, прямо как Оксана, тогда в камере. Кажется, то же самое и говорила. А ты, стоишь такой молча, даже не смотришь на меня, то есть стараешься не смотреть, как будто специально не смотришь, будто боишься чего-то. Боишься что-то почувствовать, что ли. А я реву, обнимаю тебя, за ноги тебя держу, чтобы никуда не ушёл. А ты такой стоишь, будто бы и ничего не происходит. А потом, не глядя на меня, говоришь: уезжай обратно. Я сразу же перестаю реветь, замолкаю, смотрю на тебя и говорю, что люблю тебя. И к чему я это тогда сказала, не знаю. Будто бы в оправдание, чтобы остаться. Но ты ведь и так это знал. А потом ты уходишь, оставив мне билет на поезд. Я уже не смею тебя останавливать, и просто остаюсь сидеть на полу и плакать.
Я осталась здесь. Ехать предлагала Оксане, давала ей ключи от дома, рассказала ей, где спрятан тайник с документами. Она не поехала, сказала, что не бросит меня. Очень долго уговаривала меня позвонить тебе снова, но я не стала этого делать.
Оксана говорила, что ты поможешь, когда узнаешь в каких мы обстоятельствах, что ты любишь меня, раз дал мне билет отсюда, что она видела, как ты на меня смотрел, что ты обязательно всё поймёшь. Но я всё-таки не стала тебе звонить. Это, вообще, было чудо, что ты пришёл. Я не хотела больше тебя тревожить, хотя и приехала сюда с одной целью - увидеть тебя. Вообще, всё это было не продуманно, и спонтанно, и глупо. Я сама загнала себя в эту ловушку. И сейчас я должна сама без твоей помощи из неё выбраться, хотя я с трудом представляю, как это.
Оксана говорит, что это безвыходная ситуация, и что мои странные выходки (это она имеет ввиду моё нежелание тебе звонить) сейчас не к месту. Она права, конечно. В итоге она, наверное, сама тебе позвонит. Но пока этого не происходит, и мы бежим по лужам от лавочника, у которого мы украли хлеб.
В городе происходит что-то странное. Большие грузовые машины куда-то увозят людей по тридцать-шестьдесят человек разом. Магазины закрываются, открываются какие-то другие с непонятной оплатой. Даже карты уже не действуют, единицы могут позволить себе что-то купить, и это в основном те, кто подписался.
Мы постоянно убегаем от кого-то, ужасно устали, и уже ничего не соображаем. Только жалеем, что не уехали тогда. А ещё мне позвонил, совсем недавно, тот мужчина, который меня сюда привёз. Он обещал помочь. Он организовал какой-то лагерь беженцев, и они там все вместе выживают. На днях он за нами приедет.
Мне кажется, что здесь какой-то подвох, но выбирать не приходится. Оксана простыла и очень сильно кашляет. Я, наверное, позвоню тебе, чтобы ты знал, где я. Так на всякий случай. Может статься так, что ты не простишь себе, если со мной что-то случится. А так хотя бы ты будешь знать, что со мной и где меня искать. Да и тебе может быть нужна помощь. Всё может быть. Я очень боюсь, что тебя увезли.
Лагерь находился в заброшенных доках, где-то на окраине города. Правда, я не смогу сказать, где именно. Такое место: туда трудно добраться даже тем, кто хорошо знает этот город. Это что-то вроде промышленного тупика. Тоскливое место. Мне кажется, я его видела раньше во снах. Очень часто.
А что, если это конец? Что, если я здесь умру? Что будет, если мы завтра все умрём? Они говорят, что нам повезло, мы успели скрыться. А те, кого увезли на грузовиках, будут жить всю оставшуюся жизнь в концлагерях, если только не сбегут по дороге. А у нас чем лучше?
Они забрали телефоны. Сказали, что без них нас трудно будет найти. А если я хочу, чтобы меня нашли, и спасли, и объяснили толком, что происходит. Здесь такое место, здесь завывает ветер и надрываются чайки. А ещё этот сильный пронизывающий холод. Они говорят, что мы умнее других, что мы обязательно выживем. А я не вижу разницы. Те, кто подписался, не глупее нас. А я, вообще, здесь случайно.
А ты, интересно, кто? Тот, кто подписался и остался жить в городе, или тот, кого увезли на машинах вместе с теми, кто не подписался и кого нашли. Или ты тоже с какой-то группой, или один, скрываешься где-то. Знаешь, я так боюсь всё забыть. Ведь воспоминания - это всё, что у меня осталось.
Ты такой серьёзный был, когда я видела тебя в последний раз. У меня была истерика. Ты, наверное, не узнавал меня. Испугался, не знал, что со мной. А я как будто прощалась. Надеюсь, что нет.
Оксане стало лучше. Она больше не бредит и не рассказывает про ангелов. В лагере много лекарств. Нас здесь человек двадцать. Пропитания хватит месяца на три, потом всё равно придётся выходить. Все здесь, кроме меня и Оксаны, пользователи какого-то форума про последние времена. Они часто спорят и доказывают что-то друг другу.
Александр (водитель, который меня сюда привёз) здесь главный. Но он больше молчит, и внимательно всех выслушивает. Он очень хорошо ко мне относится. Я бы даже сказала, как-то особенно. Не знаю, почему. Он ничего не выпытывает обо мне, как другие. Он как будто бы всё уже знает.
Он как-то подошёл ко мне, и сказал так уверенно, что у меня всё будет хорошо, и чтобы я не переживала, и не беспокоилась ни о чём. Я ему почему-то верю. Хотя Оксана говорит, что никому нельзя доверять. Она говорит, что только мне здесь доверяет и больше никому. Она права по-своему. Я понимаю, что и мне, пожалуй, кроме неё, никому нельзя доверять. Когда-нибудь мы сбежим отсюда, чтобы снова найти тебя. Оксана тоже очень хочет этого. Она тебя полюбила.
Неуверенность, ...а я всё ещё жду продолжения - тот оно так часто появляется... Некая психоделика, что ли... Не могу даже определить жанр подобного рассказа. Но интересно, бесспорно - я продолжаю наблюдать, вникать, сочувствовать героине. Кажется, мы все проходили через что-то подобное. Это же не конец?..
Спасибо, Nikolette, рада это слышать. А продолжение обязательно будет.
