Итак, есть ли у вас собственная проза? Рассказы, отрывки из книг, пьес, сказки - что угодно. Если есть, делитесь. Можете так же выложить чужие прозаические отрывки, которые вам понравились. Вот, к примеру, отрывок из одно моего рассказа (который еще в разработке): Исповедь. Проезжая к старой темнице, я смотрел на мир через узкое оконце кареты. Как же мир изменился, пока я сидел в церкви и отпускал смертные грехи детям Божьим. Он не похож на прошлый мир, к которому я так привык. Снаружи ничего не изменилось. Люди, лица, деревья – все по-старому, все привычно, но душа уже не та. Не во всех душах есть Бог и его Светлая сила, возрождающая и дающая надежду. Души людей теперь – это сухая наждачная бумага, на которой грубо вытесаны их жизни множеством цифр и бессмысленных знаков. Не то, что в старые времена, когда видели человека, а не его кошель и слышали его голос, а не звон монет и орденов. Но что об этом говорить? Бесполезно, старый мир и его законы не вернуть. Мы вечно движемся вперед к пропасти. Словами и мыслями наш мир не изменишь. Лишь путь к Всевышнему спасет нас. Капли дождя навевали на меня старые, мучительные воспоминания. В свое время я много путешествовал по миру. Я видел педантичную Германию, чопорную Англию, воинственную Австрию, бесконечно прекрасную и изящную Францию, непонятную и огромную Россию. Я видел много людей, разных снаружи, но таких одинаковых изнутри. Я видел их жизни, я читал их судьбы по разговорам и тайным исповедям в дружеской компании в обнимку с бездонными кружками пива. Я вел много светских разговоров с состоятельными людьми и любил красивых женщин. Я менял разум на бокал вина и наоборот. Я останавливался на ночь в борделях и забытых Богом тавернах. Я засыпал на улицах, спьяну забывая свое имя и самого себя. Я.… Да, многое было в моей жизни, в моей бесконечной, на первый взгляд, молодости. Но жизнь моя проносилась перед глазами, как черная волчья стая, XVII век подходил к концу, я взрослел, осознавал смысл своего существования, и я начал заботиться о спасении души грешной моей. Я подался в католическую церковь, там найдя успокоение и спасение. Ни одна женщина не могла бы мне дать ту сладость, которую дает мне бесконечная вера в Бога и преданность ему, молитвы и исповеди грешников. С 36 лет и по сей день я служу Господу, и вера моя не ослабевает. Жизнь моя мне не кажется бессмысленной, даже сейчас в 74 года, когда большую часть своей жизни я отдал заточению в стенах святых, не оставив потомства и не сделав счастливой ни одно прекрасное существо из ребра Адама. Я был создан для церкви и не жалею о своем выборе. Карета мерно покачивалась, отвлекая меня от размышлений о жизни моей. Долгая дорога теперь сильнее меня утомляет. Стар я стал, скоро отправлюсь в долгую дорогу к райским плодам. Но молодое стремление к авантюрам у меня не пропало. Я жаждал приключений и новых лиц. Смирись, старик, путь твой почти пройден. Мы прибыли лишь засветло. Я приехал к старой и мрачной темнице для проведения исповеди и очищения души совсем юной девушки, осужденной на казнь. Моя душа не хотела смириться с тем, что такое юное и прекрасное создание могло причинить вред, но что мне, простому католическому священнику, осуждать кого-то. Мое дело освободить ее от грехов, которые тянут нас вниз. Если бы я знал, как пошатнет мою чистую веру эта исповедь. С трудом преодолев ветхие каменные ступени, я оказался в длинном, мрачном коридоре. На стенах танцевали тени от подрагивающего пламени свеч. Темницы – это единственное, что не меняется никогда. Все те же пропащие, сводящие с ума каменные стены и темнота в углах. Меня подвели к железной двери с серебряной решеткой. Странное расточительство. Серебро вряд ли удержит преступника лучше, чем железо. Но ответ на это мне еще предстояло узнать. Щелкнул замок, дверь неприятно заскрипела и явила моему взору темную комнату с полом, устланном соломой, по которой спокойно бегали крысы. В комнате не было окон, кроватей, скамеек. Прямо не соломе, свернувшись калачиком, лежала совсем молодая девушка с каштановыми волосами и усталым бледным лицом. Из одежды льняная грязная рубаха без рукавов, да тяжелые кандалы, пленившие руки и ноги. Я медленно подошел, брезгливо косясь на крыс. Да, они твари божьи, но слишком отвратительно это творение. Странно, что их создал Бог, и для чего он их создал? Девушка пошевелилась и подняла на меня кристально чистые, как небеса голубые глаза. - Кто вы? – Спросила она тихо и как-то безразлично. - Я пришел очистить душу твое, дитя мое. Я присел на солому рядом с ней и достал библию, молитвенник. Девушка еле слышно застонала и приняла сидячее положение. Ее красивое лицо с правильными чертами истинной аристократки скривилось от боли. - Исповедуйся, дитя мое. Раскрой свою душу, как есть. - Все равно вы не поверите моей истории, святой отец. - Я постараюсь поверить, на то я здесь, чтоб выслушать тебя, дитя мое. - Я порождение ада. Я чистое зло. - В этом нет ничего удивительного, если есть Бог, почему бы не быть порождению ада? - Ваша вера смешна, - горячо возразила раба Божья, - если и есть Бог, то он оставил нас, он оставил меня. - Бог не оставляет детей своих, какими бы они не были, дитя мое. - Меня он оставил. Но не буду вас в этом убеждать. Вы слепы в своей вере. - Исповедуйся. До твоей казни осталось несколько часов. Мы еще успеем. Как зовут тебя? - У меня много имен. Сейчас меня зовут Иридиа. - Скажи мне свое истинное имя. - Я старалась забыть его долгими, бессонными ночами. Я его забыла. Я сказала вам свое имя, не просите меня о большем. Я взял руки ее в свои и увидел, что они были усыпаны шрамами и ожогами. Ее пытали и довольно долго. Бедное дитя. Внезапно она ухватилась за мой воротник, пытаясь встать, но тщетно. Слишком измучено и изувечено было ее тело. Я заметил, что руки ее были холодны, как лед, а сердце билось слишком быстро. - Я родилась в 1549 году. Как видите, я намного старше вас…. Правила этого сайта - желательно внимательно прочитать и выучить наизусть. Справка и ответы почти на каждый ваш вопрос - что с этим делать - см. ссылку 1. История рода Валынских: Дорога в некромаги (закончено) Сборник рассказов: Путешествие по мирам Симы для Симс 2
Как красиво, интересно - просто захватывает! А есть надежда прочесть продолжение? Мне кажется, что эта история будет просто захватывающей и очень мистической! (У меня тоже есть кое-что, но я пока стесняюсь. :ah:) Мы навсегда в ответе за тех, кого приручили. А. де Сент-Экзюпери. Сказки Виртуального Мира. Закончена вторая и начата третья часть.
У меня есть небольшой цикл документальных рассказов из моей жизни, который называется "Путешествия по волнам моей памяти". В них я вспоминаю свое детсво, своих собак, свою семью и разные забавные и не очень случаи из своей жизни. Один из этих рассказов посвящен моей самой первой собачке, Антоше, черно-подпалому той-терьеру, которая ушла от меня в почтенном возрасте 18,5 лет. У нас было много приключений, а однажды к ней пришла...любовь. Поэтому свой небольшой рассказ я так и назвала: Антошкина любовь. В 70-е г.г. прошлого века тои и пинчера были достаточно распространённой в Питере породой. На нашей улице, тихой и небольшой, их тоже жило около десятка. Один, чёрно-подпалый Микки, жил в паре с черным английским догом Даром и тот боялся злобного карлика как огня. Чуть что не по нём - злющий малыш тут же вцеплялся несчастному бедолаге в скакательный сустав или повисал, как прищепка, на шее. Несчастный пёс ходил вечно вымазанный зелёнкой и заклеенный пластырями. Его благородная душа не позволяла расправиться с мелким и пакостным обидчиком. Ешё сразу 3 собачки у одной хозяйки жили в соседнем доме и вылетали на улицу шумной стайкой, вызывая улыбки прохожих. Но рассказ мой будет не о них. Естественно, речь пойдёт о Тушонке и её верном рыцаре. На втором этаже в 24 квартире появились новые соседи и у них был шоколадный красавец-кобель. Звали его Дезик, я его невзлюбила и прозвала Дездемоном, а моя бабушка переиначила прозвище на свой лад - и вот, прошу любить и жаловать - ГЫЗГЫМОН! Именно этот шоколадный мачо и стал любовью моей толстушки. Именно за это я его дразнила дурацкой кличкой. Виной всему была банальная ревность. Да-да, я безумно ревновала свою собаку к этому коричневому хлыщу. Хозяева относились достаточно безответственно к его выгуливпнию и он болтался по двору сколько хотел. Это был очень спокойный и благожелательно ко всем настроенный парень с весёлым и беззаботным выражением мордуленции. Но стоило ему увидеть даму, покорившую ег сердце, мордашка тут же становилась мечтательной, он приосанивался, становясь как бы выше ростом, глазки его кричали на всю улицу: - Я положу к твоим ногам весь мир, любимая! Любимая же, весьма упитанная дамочка, снисходительно принимала его ухаживания. Играя и бегая с ним во дворе, она даже казалась как-то стройнее и грациознее. Им было весело вдвоём и время летело незаметно - не успеешь оглянуться - уже и домой пора. Гызгымон, как истинный джентльмен, провожал даму до порога нашей квартиры ... и оствался сидеть или лежать у дверей, охраняя покой своей возлюбленной, а заодно и наш тоже. Конечно, так казалось только ему, ведь пёсик, как маленький звоночек, провожал громким лаем каждого, проходящего по лестнице. Его любовь к моей Антонине была настолько глубока и безгранична, что постепенно распространилась и на нас. Ведь мы были счастливейшими из смертных - мы жили рядом с владычицей его грёз, мы с ней общались, мы были членами одной стаи. Умный и верный паж своей Королевы, он и нас взял под крыло своей заботы. Постепенно, каким-то непостижимым образом выучив и запомнив кто куда и во сколько уходит и приходит, он вменил себе в обязанность сопровождать нас - кого до остановки, а меня - до школы. Его крохотная шоколадная фигурка молча и с достоинством следовала за кем-либо из членов нашего семейства. Меня он сопровождал и встречал из школы. Выходя на её порог, я уже заранее знала, что увижу неподалёку маленькую коричневую статуэтку, молча сидящую на газоне и ждущую, когда же я наконец появлюсь. Завидя меня, он с достоинством вставал и шёл за мной к дому. Он знал, что вскоре появится его богоравная возлюбленная в моём сопровождении и начнётся то, ради чего он жил и дышал последнее время. Будут обнюхивания и прыжки, будет ласковое подталкивание носиками друг друга, будет бег бок о бок, долгий, бесконечный, прекрасный как их любовь... А потом, усталые, они рухнут на ковёр из разноцветных листьев, их бока будут тяжело вздыматься, а они будут лежать рядом, глядя в глаза друг другу и читая в них прекрасную и бесконечную как жизнь повесть об их великом чувстве. Меня, ревнивицу, это раздражало. "Ну как этот маленький наглец цвета горького шоколада смеет претендовать на внимание и время моей ненаглядной собачки! Нахал!" - думала я про себя, глядя на эту идиллию. Взрослых же это наоборот забавляло и они шутливо говорили соседям, что скоро возьмут их кобеля на довольствие и постой и у нас просто будут 2 собаки. Всё равно ведь он практически поселился у дверей нашей квартиры. Дядя Витя, хозяин Гызгымона, пытался принять к возмутмтелю спокойствия меры. Но когда он закрывал его дома, несчастный влюбленный, лишённый привычной уже воли, а самое ужасное - возможности беспрепятственно находиться рядом с предметом своих грёз и быть всегда нашим сопровождающим, поднимал такой вой, что вся улица была готова сойти с ума. Он нёсся к небу, заунывный, переливчатый, переходящий от самых высоких нот к глубокому шаляпинскому басу. В нём звучало такое отчаяние и безысходность, что по коже бегали мурашки и на глаза невольно наворачивались слёзы. Вынести такое мог бы только слепоглухонемой. И вот несчастный страдалец вновь оказывался на свободе и пулей мчался на 3 этаж к заветной двери. И опять повторялся ставший уже привычным ритуал, состоящий из встреч и провожаний и самого главного, ради чего и стоило жить - игр и прогулок со своей любимой. Жизнь тихо катилась по накатанной колее. У дверей нашей квартиры появилась мягкая подстилка - моя бабуля позаботилась, чтобы пёсику со смешным прозвищем было помягче и покомфортнее находиться на боевом посту. Да и на территории нашей квартиры постепенно он стал довольно частым гостем. С течением времени мы все его стали считать почти родственником, ведь у нас он проводил значительно больше времени, чем у своих законных хозяев. А я благодаря Гызгымону узнала о том, что верность, дружба и любовь существуют не только у людей. И впереди у меня была большая жизнь и много встреч и расставаний с различными собаками - большими и маленькими, злыми и добрыми, личными и государственными. И мне не раз пришлось убедиться в истинности знания, полученного ещё в отрочестве: собаки тоже умеют любить, у них очень долгая память и их чувства не тускнеют со временем. И мне кажется несомненным одно - если бы на свете не было собак, наша жизнь без них была бы значительно беднее и скучнее! Спасибо им за то, что они - есть! Мы навсегда в ответе за тех, кого приручили. А. де Сент-Экзюпери. Сказки Виртуального Мира. Закончена вторая и начата третья часть.
Фима_Собак, мне нравится, напоминает детство и давно забытых детских писателей.. Пока первый в разработке, кину сюда другой, он тоже еще только начат. И куда я его только не пихала, хотела даже на конкурс "Мистическая легенда" послать, но не сложилось..
От автора: вы верите в легенды? В эти старинные, забытые всеми сказки. Вот уже много лет мне снится легенда о старом воине, которого погубила доброта. Глаз орла. Часть первая. Дочь темного Нечто. На множество километров растянулась безводная бесконечная пустыня. Ветер разносил песочные волны по всей округе, и дюна казалась нескончаемым морем. Вряд ли еще где-то здесь можно было найти древние вади или оазис – все было безнадежно мертвым. Раскаленное солнцем небо рассек крылом огромный орел. Глаза его пристально всматривались в далекую, покрытую песком, землю в поисках добычи. Но попадались лишь одинокие цереусы и кактусы дрока. Иногда пробегало стадо антилоп или пролетал черный зуек. Орел перестал совершать взмахи полутораметровых крыльев и перешел в свободное планирование. Где-то в отдалении послышался лязг доспехов и металлический звон мечей. Орел повернулся и полетел на звук. Через несколько сот метров его глазу открылась кровавая панорама из ошметков человеческой плоти и багрового песка. Некоторые участники жестокой бойни были еще на ногах, по инерции нанося друг другу удары мечами и секирами. Но вскоре и те затихли, рухнули на песок в смертельных судорогах. Несколько минут панорама была неподвижна, и лишь спустя какое-то время наметилось движение где-то с краю красного поля. Это был человек в глухом доспехе с гербом короля на груди. Он метался в бреду, истекая кровью на горячей земле. Песок, забившийся в открытые раны, причинял ему дополнительные страдания, приближая вторую благоверную - смерть. В рот и уши его уже заползли пустынные сколопендры, готовясь отложить яйца в столь питательную субстанцию. Человек собрал последние силы и встал, стряхивая с себя песок и вездесущих насекомых. Тишину пустыни прошил пронзительный птичий крик, смешавшись с человеческими стонами. Он встал с песка и, пошатываясь, побрел в неизвестном направлении. Орел, продолжая издавать громкие, похожие на взвизгивания, крики, полетел следом, следуя непонятному птичьему наитию. Человек, преодолевая боль, шел по нескончаемому пустынному морю, иногда без сил сваливаясь на песок, орошая его кровью. Доспех сильно мешал ему, но снять его без оруженосца он все равно бы не смог. Единственное, что ему оставалось – это переступать через желания своей плоти и идти, идти, идти… Внезапно на горизонте показалась черная тень. В сознании человека начала просыпаться надежда, и он ускорил шаг. Спустя несколько минут, глазам его предстал старый черный обелиск из разрушенного ветром и песками камня, на котором зловеще проступали древние руны. Рядом с обелиском воин увидел несколько обгоревших останков и сломанных мечей. Не в силах больше думать и идти, человек привалился к холодному камню обелиска, и сознание его погрузилось во мрак. *** Из глубин упругого подсознания донесся строгий голос: - Очнись, человек. Воин с трудом поднял голову. Внутри ее кипел обжигающий огонь боли, как после ударной порции вина на королевском приеме и флирта с фрейлинами принцессы. Рядом с ним стояла неясная фигура в черном плаще с капюшоном. - Ты – лились звуки из-под жесткой ткани, - умрешь, если не отправишься к руинам Мирлеатонии и не заберешь к себе мою дочь. - Я и так умру, - воин без тени страха посмотрел на человека (и человека ли) в плаще – мне не дойти до этого места, оно в сотнях километров отсюда. - Посмотри на себя. О ранах тебе уже не надо волноваться. Воин осмотрел свое тело и не увидел тех ужасающих ран – памяти об измене. - Кто ты, дьявол или ангел? – суеверный страх уже подкатывал к горлу старого вояки. - Тебе лучше этого не знать. Ты заберешь мою дочь или смерть вывернет тебе кишки. - Я благодарен тебе, кем бы ты ни был – человек встал, - я заберу твою дочь. Пусть и живем мы с женой и детьми в бедности… - О детях и жене можешь тоже не беспокоиться – прервал его голос. – Постарайся успеть к ночи, пески этого мира не принимают мертвых. Не успел воин подумать об этих словах, как очнулся у обелиска. Некоторое время он сидел на песке, пытаясь прийти в себя. Потом с трудом встал, и вновь потянулась пустыня….
Часть вторая. Сны о прошлом. «За короля, за Империю! Наши войска битый час стояли на пустынных песках Арании. В воздухе распространился зловонный запах предательства. Он хуже разложения, хуже вони отхожих мест. Когда моему юному Лорду прислали письмо из Казонии, столицы дружественной нам Империи Еранат, он заперся в своих покоях и никого не пускал в свой царский мир, огороженный от внешней суеты дубовой красной дверью. Но уже по лицу своего старого императорского друга я понял – войны не миновать. И теперь наши войска собрались под одним гербом на последний бой. Внезапно весь мир накрыла черная тень. Миллиарды воинов…воинов дружественной нам империи. Предательские псы! Дорого же вы за это заплатите! Старый альянс был разорван в клочья лишь взглядом предводителя огромного отряда, и мы набросились друг на друга как свора дворовых собак. Каждый старался порвать глотку близстоящему. - На полпальца вверх по прямой траектории, кур-рвы…. – крики командиров лучников сыпались, как сухой горох, отскакивая от бесконечного песка и раскатом грома разносясь по мертвому воздуху. Блеклый военный мир померк окончательно, застилая наши глаза кровью и потом. Моя рубаха под доспехом окрасилась красным, а конечности превратились в нечто дикобразообразное. Но всему приходит конец. Мой клинок перерезал предательское горло главного пса, и безжизненное не остывшее еще тело закорчилось у моих бронированных ног. Ах! Что значит, расслабиться! Я пропустил мощный удар секиры по ноге и сам рухнул на песок, вымазавшись в крови поверженного врага. Удар снизу в живот, блок… и последний финт, в который пришлось вложить все уходящие силы. Еще одно тело рухнуло на меня с распоротым брюхом и кровавой пеной у рта. На долгие секунды я потерял связь с этим миром, а когда снова смог думать и жить, понял, что все закончилось. Кто победил? Неведомо….. Слишком много трупов вокруг, вывернутых и обезглавленных. Под пленкой высохшей крови уже невозможно было разглядеть герб Империи. Я выбрался из-под завалов мертвой плоти, бесцеремонно свалив врагов и союзников в одну кучу. Я понимал, что жить мне осталось недолго. Крик…. Крик орла – единственного живого существа, которое мне удалось здесь увидеть (не считая бесконечных насекомых, которые уже заползли в нутро бывших вояк). Это придавало мне надежды и подгоняло непослушные ноги неведомо куда. Я шел бесконечно, отдавая кровь пескам…. Обелиск…. Голос…. Дочь. Я должен забрать чью-то дочь в Мирлеатонии, руинном городе на юге пустынь. Путь к нему лежит через почти высохшую речушку с шатким подвесным мостом. Я с детства помнил этот мост и свою сестру, которая упала с него в бурлящую глубокую в то время реку. Менни, прости меня…. От невеселых мыслей меня отвлек пронзительный то ли визг, то ли крик. Орел.… Эта упорная птица летела за мной от поля брани, ни разу не сделав ни одного взмаха крыльев. Закатное солнце ласково коснулось моего окровавленного лица, весь дневной жар его казался теперь лишь странным мифом. Вечерело и сумерки опускались на пустынную дюну, заставляя ее песочные моря на миг замереть в великолепных фигурах то ли каменных истуканов, то ли обычных морских волн. Белый разрушенный временем камень показался через несколько сот метров. Полукруглые крыши еще сохранили старые, обветшалые флюгера в виде персонажей Арлийских сказок. Окна зияли зловещими провалами. Я крепче сжал меч – это место мне не нравилось. Помимо тихого звука моих шагов был еще один – я не различал его, но чувствовал нутром. Он сливался с моими шагами, но был чужеродным. Я огляделся – солнце уже скрылось за горизонтом, и на пустыню опустилась прохладная ночь – ничего нельзя было различить даже в нескольких метрах от себя. Скрип… Старый флюгер сорвало ветром и протащило несколько дюймов по песку, а потом унесло куда-то в «толпу» полуразрушенных домов. Внезапно что-то выскочило прямо ко мне. Я отшатнулся и вскрикнул. Никого. Неужели померещилось? Или нет… Но надо найти девчонку и убираться отсюда – здесь мне не место. Тихий всхлип ворвался в мои мысли порывом ветра. Привалившись к шершавому камню, у старых свай сидела темноволосая девчонка лет 7. Она была абсолютно нага, и длинные волосы служили ей своеобразным плащом. - Как тебя зовут? – я подошел к ребенку, отложив меч, чтобы не испугать ее. - Татиана, - я нашел ребенка моего спасителя... - Татиана, ты идешь со мной, меня прислал твой отец. - У меня есть отец?.... Я иду с вами, - в глазах малышки страх сменился надеждой. Вся ситуация казалась мне более, чем странной. Но я, не давая себе возможности передумать, лишь подхватил на руки обнаженное дитя, скрыв ее в своем пропитанном кровью, потом и слюною плаще, и пошел предположительно в первый ближайший населенный пункт. Всю дорогу меня не покидало тревожное ощущение слежки. Кто-то впивался взглядом мне в спину, но оставался невидимым. Татиана тоже смотрела назад и испуганно дрожала. Я видел странные тени, которые просто не могли отбрасывать кактусы, и тоскливый вой, который не могли издавать пустынные волки. Но противника не было, а как рубить мечом что-то бестелесное? Люди в небольшом городке встречали нас неохотно, как будто делая одолжение. Но даже это было мне на руку – никто не задавал вопросов. Остановившись в небольшой грязной таверне, я позволил себе и ребенку отдохнуть и привести внешний вид в порядок. На утро я купил лошадь и скромную одежду на последнюю выручку и уже через неделю я переступил порог своего родного дома. *** - Вот ты и дома, моя новая дочь, - я улыбнулся ребенку. Мысли скакали, как породистые лошади императорской конюшни. Я подбирал слова, которыми объясню жене появление в нашей семье новой нахлебницы, а так же свое преждевременное возвращение. Представлял, как обниму ее и детей. Прошло несколько минут, и никто нас не встретил. Не может быть, чтобы всей семьи не было дома. Я прошел в гостиную и замер. Сердце мое упало камнем вниз. Вся моя семья была дома. Распласталась на полу, раскинув мозги и кишки по всей комнате. На горе и слезы не было времени и сил. Я заботился только о том, чтобы Татиана, отправленная в купальню, не увидела этого ужаса. Через час я уже с тоской смотрел на шесть деревянных крестов позади дома. За что мне это? О святой Нотхе, чем я перед тобой провинился? Маленькие ручки обхватили меня сзади за плечи. - Не переживайте, дядюшка, они в лучшем из миров. – Прошептал мне на ухо звонкий и невинный голосок моего нового ангела. Слабое утешение, но сказанное нужным человеком, оно успокоило меня на долгие годы».
Часть третья. Орел в небе, как вестник смерти. - Дядюшка, проснитесь. – Тихий голос вырвал Иррата из цепких объятий Морфея. Старый воин потянулся и свесил ноги с набитой соломой узкой кровати, глядя осоловелыми маслянистыми глазками на свою 16-летнюю падчерицу – девушку с темно-каштановыми волосами, голубыми, как небеса, глазами и смуглой кожей. Обычное, без изысков, крестьянское платье с перевязью крест на крест и белой рубашкой под ним не скрывало соблазнительных девичьих форм – полную небольшую грудь, тонкую талию и изящный стан. После смерти своей семьи, старик совершенно забыл про себя. И не он один. Император тоже быстро забыл своего лучшего воина, объявленного героически погибшим в войне с Империей Еранат. Теперь Татиана осталась единственным человеком, который заботился о старике. - Вам опять снился тот сон? – пристальный взгляд проникал в самую душу. - А ты опять задаешь лишние вопросы, - последовал ответ, подобный чану холодной воды, вылитой на голову. – Плетей захотела? А то устрою тебе вчерашний разгон. Старик потянулся за длинной плетью, которая лежала на деревянном столике рядом с кроватью Иррата. Девушка поспешно опустилась на колени у ног бывшего вояки и поставила рядом с собой тазик с горячей водой. - Я пришла омыть вас, - и взгляд испуганной лани. - Ладно, отложим наказание на потом, - смягчился старик и соизволил опустить ноги в таз с водой, насвистывая модную мелодию прошлого века. Татиана облегченно вздохнула. У ее приемного отца в последние годы были сильные проблемы с памятью, значит, к обеду он уже все благополучно забудет. Холодное молоко наполнило глиняный кувшинчик доверху, каравай лег на белоснежную скатерть, деревянные ложки легли на свое привычное место. - А знаешь ли ты, Татиана, какой сегодня день? - Седьмой день И’литиат, отец. - Я это и без тебя знаю. – Старик нетерпеливо отмахнулся, - сегодня, девочка моя, твой день рождения. Купи-ка ты по этому случаю вина! Не ожидая такой невиданной щедрости от старого скряги, девушка выбежала из ветхого деревянного домишки. Подол платья всколыхнулся, обнажая светлые стройные ноги с кровавыми полосами – свидетельством того, что Иррат был из той великой массы родителей, которые привыкли срывать всю злобу на своих детях. Татиана пересекала знакомые узенькие улочки, отстукивая каблучками по камням и засохшей почве. Встречая знакомых, она весело щебетала им слова приветствия и желала здравия. Вдали уже мелькали разноцветные шатры ярмарочной площади, когда до слуха девушки донеслось повизгивание. Она подняла изящную голову, откинув назад черную волну блестящих волос, и замерла. Воздух рассекал огромным крылом орел – столь редкая птица в большом городе на севере столицы, в местности, отличающейся суровым климатом и большим количеством бескрайних степей. Полет орла был похож на мерный танец в воздухе, перья отливали золотом в восходящем солнце, чуть всколыхиваясь от нежного ветерка. - Вот бы и мне полететь, да крыльев нет… - вздохнула девушка. Будто понимая ее, птица издала тревожный вскрик и замер в воздушном потоке, перебирая крыльями невидимые струны, поднялся выше. Каблучки снова застучали по улицам, только теперь девушка бежала быстрее лани. Трепетно билось сердце от необъяснимого страха. Страх гнал юное существо все дальше, все ближе к разноцветной массе. - А, это ты, Татиана, что на этот раз? – добродушно отозвалась на окрик девушки старая торговка, лицо которой сеточкой покрывали морщины, а плечи облегала пестрая шаль. - Вино Арлиании. Старушка подозрительно взглянула на Татиану, но все же заполнила кувшин красной, как кровь, жидкостью. Девушка прижала кувшин к груди и рванула к своему дому. За ней гналось нечто, повторяя ее тень, повторяя ее шаги, повторяя дыхание и стук сердца. Ноги подгонял крик огромной птицы, которая не оставляла ее в покое с рождения. Дверь скрипнула и отворилась. Татиана выронила кувшин, разливший по полу кровавую жидкость, и опустилась на исцарапанные колени. Детские воспоминания вернулись в реальность. То, что снилось и мучило, теперь было перед ней – холодное бледное тело, вокруг которого кружились мухи. Девушка зажмурилась от страха, когда попыталась вглядеться в глаза.…. Глаза, как у живого человека, даже веко привычно дергается, но с раной в грудной клетке люди не живут. И снова крик орла. Птица приземлилась на седьмой крест и нежно заклекотала. - Злорадствуешь? – Татиана бессильно всматривалась в горизонт, стараясь не думать о том, что будет дальше. Орел не ответил и лишь перелетел на крышу, наслаждаясь дуновением ветерка. Боль в груди не давала спокойно дышать, стоять, думать. Ноги сами привели в широкую обеденную с деревянным небольшим столом, парой жестких стульев, парой же скамеек и кадушкой с розгами. На столе одиноко лежала записка, которую девушка с трепетом в душе взяла дрожащими руками. «Если ты это читаешь, девочка моя, то он все-таки добрался до меня. Прости, что не рассказал и не расскажу ничего – тебе не стоит многое знать. Просто спасай свою жизнь и забудь дорогу в этот дом. Иди на юг, к императорскому дворцу, там ты найдешь приют. Прости и я тебя прощаю, дочь моя». Когда слезы высохли, котомка была уже собрана. Закинув скромную поклажу на плечи, Татинана неторопливо двинулась в сторону бескрайних степей, отделяющий ее родной город от столицы Кальмелоны. Холодный ветер трепал волосы, игриво задирая подол. Свежесть переполняла легкие, выводя из них городскую пыль, поднятую копытами тягловых и ездовых лошадей. Тропинка оборвалась и Татиана оказалась по пояс в высоких степных травах. Тревожа ковыль усталыми ногами, девушка шла навстречу ветру и свободе. Пахучие травы приятно щекотали лодыжки, и заходящее солнце еще согревало перед тем, как сесть за горизонт и погрузить весь мир во мрак. Стук копыт ворвался в мысли раскатом грома. Откуда люди в степях? Несомненно, это были люди, и ничего хорошего их появление не предвещало. - А кто у нас тут? – Один из троицы соскочил с гнедого коня и злобно усмехнулся. Одет он был в серую свободную рубаху и потертые кожаные штаны. Лишь пара кинжалов, заткнутых за пояс, выдавали в нем разбойника. - А хороша девица и несет что-то с собой, - второй, чуть ниже первого, но одетый точно так же, быстро приблизился к Татиане и сжал ее руки в мощный захват. Третий всадник остался на коне и глубокомысленно промолчал. Он отличался от собратьев и одеждой – тело его прикрывал черный, заляпанный грязью плащ, а волосы скрылись под широкополой черной шляпой. - Что там несет эта цыпочка, - первый сдернул котомку с плеча Татианы и сунул в нее любопытный нос. Прошло несколько безмолвных секунд, и степь огласил разочарованный вздох. - Только еда и жалкие монеты. Ты огорчила нас, маленькая моя. Но, может, отдашь натурой? - Чего вы от меня хотите? – крикнула девушка, пытаясь вырваться из огромных лап грабителя. - Глупышка не знает, что делают разбойники с безденежными курицами? – первый раз подал голос человек в черном плаще. – Мальчики, покажите ей. - А Вы не желаете присоединиться? – спросил тот, кто держал девушку. В его голосе слышна была издевка. - Заткнись, - прохрипел предводитель этой маленькой шайки (а теперь в этом сомнений не возникало). - Слушаю-с, - первый выхватил нож и полоснул девушку по лицу. Крик наполнил тишину степи, но никто не мог его услышать. Девушка заметалась, пытаясь освободиться. Второй тем временем грубо обнажил плечи девушки и заключил пленницу в грязные, потные объятья, осыпая нагую кожу сальными поцелуями. Под гнусное ржание первый порвал нижнее белье, и боль наполнила тело Татианы. Кровь заструилась по ногам, щекоча кожу. Охрипшая от крика, девушка могла только неистово извиваться, надеясь, что скоро все это закончился или она умрет. Сколько прошло времени? Неведомо…. Но боль отступила, и усталое изнасилованное тело свалилось в бездушный ковыль, сохранивший следы невинной крови. Некоторое время девушка лежала без движения, слушая удаляющийся стук копыт, а потом, прикрывшись отрепьем, которое осталось на ней, побрела куда-то вперед, уже не обращая внимание на сосущий страх от ощущения того, что чей-то всевидящий глаз следит за ней, что кто-то идет с ней, слившись с ее шагами. Через несколько дней степь кончилась, травы помахали девушке на прощание, а впереди глазу открылся огромный город с белокаменными домами, куполами церквей, вездесущими прохожими, сотней лавочек и магазинов, экзотическими животными в клетках и разноцветными шатрами рынка. Лишь там девушка смогла бессильно упасть на дорогу, все еще по инерции прикрываясь разорванной одеждой. Голодная и усталая, она стремительно погружалась в пучину. Ускользающее сознание поймало стук копыт и чьи-то руки, подхватившие Татиану за пояс. Последнее, что она увидела, это чье-то красивое лицо, обрамленное темной копной волос. И тьма окутала ее тело… Правила этого сайта - желательно внимательно прочитать и выучить наизусть. Справка и ответы почти на каждый ваш вопрос - что с этим делать - см. ссылку 1. История рода Валынских: Дорога в некромаги (закончено) Сборник рассказов: Путешествие по мирам Симы для Симс 2
Девочка--вамп, потрясающая история! Прочла, не смотря на то, что сейчас у меня 3 часа ночи запоем, на одном дыхании! Страшно, жестоко - но очень правдиво и красиво! Это - просто великолепно! Мы навсегда в ответе за тех, кого приручили. А. де Сент-Экзюпери. Сказки Виртуального Мира. Закончена вторая и начата третья часть.
Я люблю писать миниатюрки. Этакие "размышлизмы" Вот пара последних-
Что такое злость? Это отвержение. Это отвержение всего, что можно отвергнуть. Злость в малых дозах бывает полезна.. Ведь отвергая что то ты не даёшь этому проникнуть в себя, а самосохранение это хорошо. И злимся мы чаще всего на то, что приелось, чего стало слишком много в нашей жизни. Но всё же злится долго нельзя, иначе можно потерять то что на самом деле дорого. Хуже злости ненависть. Это уже не отвержение, а уничтожение.. Прежде чем ненавидеть, нужно подумать. Ведь ненавистью можно уничтожить без остатка. А это страшно. Ещё ненависть слепа и глуха. Если она разрослась, её практически не возможно остановить. Так что ненависти стоит оберегаться. А ведь порой между злостью и ненавистью один шаг. И этот шаг может легко решить судьбу человека, а то и нескольких.
Звезда, горящая на небосклоне, всегда притягивает взгляд. Она манит, восхищает и завораживает своим светом. От неё непрерывно исходит тепло и красота. Но что скрывается у неё в нутрии, за внешней яркостью и привлекательностью? Там скрывается одиночество, тяжёлое и беспросветное одиночество. Просто теплота , как известно, обжигает. И душевная теплота не исключение. Поэтому звёзды вынуждены радовать всех своей красотой и неповторимостью на расстоянии. Кроме того, излучение душевной теплоты затрачивает большое количество внутренней энергии. Наверное, поэтому новые звёзды рождаются так редко. Но всё же уже существующие звёзды горят самоотверженно, не смотря на все трудность такой работы. Просто каждая звезда знает, что есть на свете тот, кому необходимы именно её тепло и красота. А если ты кому то необходим, ты стерпишь всё, не так ли?
Сколько люди могут терпеть моральную боль? Этот вопрос терзает каждого человека. Никто даже представить не может, что бы было с нами, если бы каждый человек был добрым, отзывчивым, правдивым. Вокруг бы была тихая, скучная жизнь.
Вы подумали, что весь этот рассказ будет о человеческих качествах? Нет, вы ошиблись. Каждый человек пережил душевную травму, каждому человеку разбивали сердце, все это запоминается, и эта боль оставляет запоминающие пятна. Вспомните ваши первые встречи, общения, ваши радостные моменты, от переполненных эмоций у вас вырастали крылья, вам хотелось лететь… Но со временем вместо любви у вас остается только привычка, вы знаете все его недостатки и качества. И тут в сети у вашего любимого появляются виртуальные подружки, как он говорит «безобидные» и «хорошие», он начинает с ними тайно встречаться, при этом вы узнаете, закатив сцену ревности, показав свое недовольство, остаетесь виноватым только Вы, потому что ничего плохого в этом он не видит. С каждой встречей у вас образуется ссора, все эти угнетения и не понимания вызывают у вас слезы, вы не знаете, что вам делать, вы запутались… Возникает чувства агрессии, частые перемены в настроениях, пустота в душе. Появляется желание закончить с этим, вы уверено шагаете на встречу проблеме, и вот, остается сказать всего лишь одно слово, но вас останавливает покалывание в душе, эти чувства так ужасны, что образуется комок в горле, и вы откладываете ваш разговор на следующий раз. Эти болезненные встречи продолжаются, порой, долго время. И все это время виноваты только вы, т.к вы не должны себя накручивать, а должны доверять. В один прекрасный момент вы узнаете от чужих людей, что ваша половина изменяет вам именно с той безобидной подружкой…. В этот момент вы и чувствуете моральную боль.
Я сидел дома на ковре,и размышлял что же папа сказал Кайлу?Над этим вопросом я очень долго думал,что же папа сказал моему брату...Я пошел в комноту Кайла и спросил,Кали, что тебе папа сказал?Он мне в ответ:нечего,отвали ты мне читать мешаешь!Через деньпап исчез,но куда то?Обычно он оставляет записки на холодилнике...Я разбудил кайла,джеку...
прода следует) гыы, написано двоечником по рус-яз, еще каким
Жизнь показалась ей мрачной и скучной…Но ОНА сама не такая…Прежде всего, гот – это романтик. Романтик с большой буквы, для которого важна Свобода. Свобода тоже с большой буквы. Но человек живет в мире людей и вынужден считаться с его законами. В этих условиях Свобода трансформируется в разумный эгоизм и прагматизм. Однако все же далеко не всегда хочется обитать в нашем ханжеском, жадном, вороватом, уродливом и невежественном обществе. Мы хотим жить в дружественном и благородном сообществе, и намереваемся отказывать вороватой серости в праве вторгаться в нашу жизнь..Длинная,чёрная юбка с множеством шёлковых бантиков на ней…кофточка с длинным руковами-клёш…Юбка касается асфальта..ОНА её преподнимает одной рукой…Девушка готэсса с серебряным крестом на шее и печальными глазами цвета ночи….Её звали Ксения…Волосы распущенны по плечам,…макияж…белая кожа…от природы белая…глаза подведены чёрной подводкой….Она идёт по улице и опускает глаза вниз.. Готы – индивидуалисты. Если сказать проще – одиночки. Они отделились от общества, у них своя жизненная философия, своя музыка, литература, мировоззрение. Они по сути романтики, хотя понятие романтизма у них свое собственное…Ксения и была такой..она много размышляла и думала о смерти…У него произошёл переломный момент в её жизни…после которого она стала готом. Отличить мальчика от девочки практически нереально: одни и те же длинные челки и накрашенные ногти. Правда, если персонаж окажется в юбке, то процентов на девяносто - перед тобой мальчик….У неё было общение…только она не любила общаться,на своих любимых прудах в центре города…там..тихо и никто не заметит..Они собирались по вечерам.. Стать Готом от нечего делать?Это не в духе самих готов..просто наступает печаль и тоска….из-за чего ты просто хочешь уйти в свой мир…Ксения была такой…Только однажды случилось то,что она никак не ожидала..Она встретила ЭМО…. Готы ненавидят эмо,а Эмо не могут понять,почему Готы их ненавидят?Это сложно объяснить…Чёрно-розовый цвет Эмо-цвет радости и траура…Но Готам этого не понять… Она сидела на крыше и любовалась ночным городом, до боли знакомыми улицами, но уже совершенно не родными, а скорей какими то враждебными…Буквально за один день вся ее жизнь изменилась. В миг мир, в котором она жила, превратился в сущий ад. Сперва ей было непривычно, но потом чувства, терзающие ее, стали обыденными, и она уже не обращала внимания. Она потеряла друзей, потому что не нуждалась в них. Все ее существо теперь хотело одиночества, ночь стала ее единственным другом, а луна проводником…Девочка-Гот…маленькая..такая милая.но такая одинокая..Она просто решила остаться ОДНА..и тут услышала голос:-Знаешь…Я..мног раз видел тебя здесь… Ксения обернулась и увидела ЕГО…Эмо…Мальчишка 18-ти лет…Он смотрел на неё своими зелёными глазами и поправил свою чёлку..Ксения увидела тоннель в левом ухе у парня…Он был одет во всё чёрное….лишь шнурки на кедах…были разных цветов…розовый и чёрный… Ей достаточно было сделать всего лишь шаг, с этой самой крыши, но сил не хватало, вместо этого она садилась на самый край, смотрела на луну и думала… Думала о том, как бы сложилась ее жизнь, если бы все они не погибли….Теперь у неё не было родителей….не было никого…А однокурсники презирали её,ненавидели,обижали,они даже не могли понять,почему это произошло с ней… А она стала сильно отличаться от них. Теперь она носила вечный траур, теперь черный стал ее любимым цветом, многие дразнили ее, просто таким было состояние ее души, изъеденной горем….И тут появился этот мальчишка… Он присел рядом…:-Меня зовут Пашка.. Девушка отстранилась от него и посмотрела на его кеды с грустью…Молчали оба…Пока Пашка не сказал:-Знаешь..а зачем ты сюда приходишь? -Я хочу уйти из жизни…-прошептала Девушка. -Если ты прыгнешь..я прыгну за тобой..-прошептал он.Ксения посмотрела ему в глаза и тихо сказала:-Зачем тебе это надо?Я одна уйду… -Я следом..просто ты любишь цветы…эти чёрные розы…ЭМО и ГОТЫ…. Чью сторону выбрать – зависит от тебя, здесь приходится ориентироваться только на собственные предпочтения, так как в большинстве случаев обе стороны частично правы…да-да….А тебя я просто не отпущу туда ОДНУ…-он говорил это с такой мягкостью,с которой просто никто с ней раньше не говорил…Пашка какими-то нежными глазами глядел ей в глаза и взял её за руку…Ксения отстранилась,но он тихо сказал:- Давай грустными стихами испишем обои..Хочешь,я буду Твоим Эмо-Боем?... Ксения смотрела на него таким взглядом…и Пашка просто прикоснулся к её губам.. И девушка резко его обняла, Пашка обнимал её, и Ксения чувствовала, как бешено бьется его мальчишеское сердце. Парень ничего не говорил, он молчал и не хотел ничего говорить. Это было сильнее него, чувство, зарождающееся в его душе было сильнее…Пашка посмотрел на неё своим большими,зелёными глазами и осторожно прикоснулся к её губам своими губами….-Что ты делаешь?-спросила Ксения. - Знаешь..До тебя..я не знал,что такое страдание…для таких,как я эмо — больше, чем музыка, чем одежда. Они закрываются в себе, рефлексируют и пишут стихи в дневниках. Они разочаровываются в любви, теряют надежду и режут себе вены. Их много. Но зачем им это эмо?..Да..я такой..я эмоционален…Моё эмо это только моё ЭМО…Вот бывает так…-тихо сказал Он. Ветер всегда любил здесь бродить, а дождь лил, не переставая. А она так часто сидела на крыше и смотрела за приключениями ветра и за слезами дождя. Она была одна, но почему-то это не было ей в тягость. Ей вообще ничего не было в тягость, кроме одного. Но это одно было её единственным счастьем, но и это единственное так тяготило её…. Однажды она наткнулась на ребят из ее университета. Они ненавидели ее, она пыталась не попадаться им на глаза, хотя ей было все равно, если еще одно гадкое слово будет сказано в ее адрес…Пашка видел это,он подошёл и просто взяв её за руку,увёл….Теперь просто они снова сидели на крыше.. Пашка улыбался и гладил её по волосам….:-Я понимаю..ты меня никогда не полюбишь..просто потому что я эмо…Я знаю это,но просто разреши мне видеть тебя и быть рядом..Клянусь,я ни о чём не буду тебя спрашивать…Ты..никогда не услышишь упрёков и плохих слов…Я ПРОСТО БУДУ РЯДОМ…-С этими словами слёзы показались в его глазах… Маленький эмо…Ему всего 18...У него шрамы на запястиях, у него снэпы на руках…чтобы скрывать шрамы…у него самые красивые глаза…Он грустит и плачет…Он ходит на эмо-концерты и стоит один в зале..не на кого не обращая внимание…Мальчишка..который в последние недели был один…Который был никому не нужен..Его чёрно-розовый шарфик…Его кеды с причудливыми шнурками…его балахон,его чёлка….меллированная и немножко выкрашенная в красный…Это всё его ЭМО…Эмо 18-тилетнего мальчишки… Нет, эмо — это не мачо, они маленькие, стеснительные, любят сами себя сверху фотографировать, они не стиляжные, они замкнутые и скованные.Если конечно,они Настоящие ЭМО… Если их обижают, им становится страшно, они плачут и убегают…Пашка был таким..Но он понимал,что влюбился…он не часто влюблялся,хоть и был влюбчивым мальчиком.А эта Девушка его чем-то зацепила….И он ей тоже нравился…Они сидели в беседке на прудах….так беспечно обнимали друг друга и целовались….Впервые за всё то время ОНА поняла,что теперь не одна…У неё был Эмо-бой…её мальчик….Мальчик с такими милыми глазками и безумно красивой внешностью эмо….но Ксения на это не смотрела.она глядела в душу…А его сердце её любило. Они летели как будто птицы..только манила их земля…Это было так странно…Они друг друга просто нашли….Это была любовь…Такое нежное чувство…Ксения однажды сказала ему :- После долгих страданий наступает радость, счастье. Я чувствую, оно рядом, оно близко. Я не могу почувствовать счастье с другим, только с тобой. Я знаю, что-то скоро обязательно произойдет, что изменит мою жизнь. Я надеюсь, это изменение будет действительно связано с тобой….просто я боюсь тебя потерять….Если тебя не станет-я умру….Я думала,меня больше ничто не держит в этой жизни..но я ошиблась….меня держишь ТЫ.и это хорошо.Я люблю тебя просто потому что ты есть….Ты сделал мою мрачную жизнь совершенно иной… Паша просто обнял её и тихо прошептал:-Всё хорошо…я тебя не оставлю..никогда..Я знаю,я могу или лететь..или разбиться..Иначе никак нельзя..просто когда я тебя впервые увидел…я многое понял….и всё…Ты меня очаровала…. Они были вместе.друг для друга предназначены…. Но однажды её друзья-готы увидели её с Пашкой….и всё поняли…Эмо Готу не товарищ…Что теперь делать? Появившись на сборе,Ксения не пониала,почему теперь на неё смотрят по-другому…Наконец один из Готов,её друг Антуан,сказал:- Ты знаешь..мы не любим этих плакс…но ты встречаешься с Эмо…Он тебя любит…А ты влюбилась в него,и это ничем не исправишь…Чёрно-розовые шмотки…плаксы…либо ты расстаёшься с ним….либо…просто брось эти эмо-сопли и иди на кладбище!!!тогда уходи от нас! -Но я…-она не успела…Теперь осталась ещё более одинокой…Казалось, я могу что-то исправить, но уже нет, к сожалению нет. Серое, затянутое тучами, небо… Тучи, сливаясь, между собой в караван, образуют на небе темный , бездонный, направленный вверх, овраг.… В котором можно потеряться… навсегда.… Эта серость, с каждой секундой, затягивает твою раненную душу все глубже и глубже…Скажи, зачем им знать кто ты?!..Они - серая масса… как стадо, которым абсолютно наплевать на твои боль и страдания… Ты медленно идешь по городу, не на их взгляды никакого внимания.… На улице - серо и зябко… Постепенно начинающийся мелкий дождь, со временем перерастает в ливень, смешанный с большими хлопьями снега.… На миг, остановившись, ты вдыхаешь в свои легкие потоки свежего воздуха… внутри таятся боль, и обида… Тебе совершенно не хочется жить.… Снова грусть.… Зачем же жить? Когда тебя все в этом мире ненавидят?! Скажи… Дождь прекращается… или это просто, кажется.… И на землю, грациозно кружась и вальсируя в воздухе, плавно летят крупные белоснежные хлопья снега, опускаясь на волосы и, застывая в идиллической картинке,… Ты протягиваешь руку к небу… и, на нее, кружась, ложатся снежинки… одна за одной, медленно летят от тепла… твоей руки, превращаются в воду… стекают промеж пальцев, капая на землю.… Сливаются с общей массой растаявшего на земле снега… медленно шла по улице,было всё равно. одета в чёрное, на мне длинная юбка до самой земли, сапожки, чёрная кофта с длинными, расклешёнными рукавами, сверху свитерок с молнией, чёрный. На мне крест из чистого серебра, в ушах наушники, а там звучит музыка.Она маленькая..она просто молчит, хотя ещё з минуты назад, может,знала, что сказать,почему всё так?...Не потеряй его…….Ксения шла и плакала….у неё есть только Пашка..мальчик,который её любит и ждёт…всем сердцем любит…Она бежит к нему и обнимает Его!!!!Пашка понимает..что из-за него её погнали со сбора готов….Теперь у неё совсем одиночество в глазах и в жизни…в её жизни…Она одинока..Но не с ним..с ним Не одинока. Она гуляла с ним…Просто гуляла и думала о жизни…Пашка сказал:-Знаешь…мне никто не нужен кроме тебя,если ты умрёшь,я умру тоже..Просто умру и всё…Нет для меня ничего,а ты-мой смысл жизни. Ксюша целовала его горячие губы и обнимала,слушая,как его сердце стучит…Но так получилось, однажды скинхэды шли за ней, она не заметила, потому что скорей хотела добраться к Пашке..он ждал её дома.. Они настигли ее возле парка. На этот раз их издевательства зашли слишком далеко…Они рвали одежду девочке…Она просто не дошла к Пашке… Они били и пинали ее, рвали ее одежду. Ей было больно, слезы текли по ее лицу, но она не проронила ни звука. Она не обращала внимания на боль и слезы текли лишь потому, что она не понимала «за что?», чем она это заслужила? Вскоре она потеряла сознание, они увидели это и не знали что с ней делать.…Один заметил, и сказал:-А девчонка-то симпатичная!!! Ксюша тихо пошевелилаь и произнесла имя :-Паша…Пашенька… -Мразь!!!Ещё и силёнок набралась говорить!Молчать,падла-а-а-а!!!-они пинали её так сильно,что девушка уже не ощущала боли…просто плача…тихо стонала…и всё…Когда же она окончательно лишилась чувств,скинхэды сорвали с неё крестик и вымазали его в крови,бросив на асфальт:-Сука…малолетняя…-это были их последние слова…Пашка ждал,но Ксения не пришла..он вышел и пошёл по направлению в парк…Там…среди деревьев..он заметил блеска маленького,серебряного крестика…-Это же её Крестик!!!- Пашка кинулся туда и увидел её…. Она ещё дышала..но слабо…ей было очень больно… Она не могла пошевелиться. Все ее тело болело…Она была рада, впервые за все время, потому что знала, что Пашка обнимает её.. -Моя девочка…ну что ты?....Ксю…Боже,кто это сделал?...Ксю…-тихо,сквозь слёзы,прошептал он,прижимая её к себе. Ещё одна свеча догорела, Закончен ещё один путь. Тоска… тоска без предела, Лечь и тихонько уснуть….-он плакал….ему было больнее всего понимать,что он не успел её спасти…Просто не успел..Пашка обнимал,целовал её бледные губы,а она спросила:-Пашенька..что..как же ты? - Так знаю, будет со мной. Всю печаль мою сокроет Тяжёлой крышкой гробовой Могильщик и землёю зароет…-тихо сказал Пашка…целуя её последний раз. Пашка тихо плакал…Она умерла так спокойно…просто среди этого жестокого мира никто даже и не вспомнил бы о маленьком Эмо и его девочке-Готке..которая оставила этот мир сегодня ночью…Пашка тихо сидел и плакал,держа Ксюшу на руках , он опустил голову к её груди и зарыдал в голос…Горячие слёзы…крик…вырвавшийся из груди эмо-боя…Его никто больше не будет любить так,как она…Его Готэсса…Его маленькая девочка….она лежала,закрыв глаза…Крестик Пашка сжимал в руке,обнимал Ксюшу и не мог понять,почему люди такие злые…? Он поднял её и понёс к себе..его родителей нет дома…Он положил девочку на кровать,осторожно вытер все следы крови с её тела,рук, её нежного личика…Потом достал из шкафа чёрное,шёлковое платье…платье.которое они тогда увидели вместе,но которое он хотел ей подарить…Он одел её в это платье…положил ей на грудь 2 розы блого цвета…сложил её руки на груди и мягко её поцеловл..с нежностью…Паша плакал…После этого он долго смотрел на красивую Ксюшу…Она была так хороша..словно и не мёртвая вовсе…В последний раз он погладил её по щеке,затем написал записку родителям, из шкафа достал пистолет..зарядил его…припал на коленях перед Ксюшей и приставив пистолет к виску,выстрелил…..
*** Я тебя люблю и не люблю, Жду тебя и вовсе безразличен Тихо верность я к тебе храню, А к судьбе своей я просто стал беспечен. Вечером, при блеске фонарей, С лунным месяцем на небосклоне, На секунду стану я грустней, О тебе, и о твоей любови….
Вот знаю, что графоманка, а все равно так тянет "сочинительством" баловаться! Один из моих небольших рассказов на самые разные темы.
***
Никто у нас уже и не помнил точно, как в нашем селе появилась семья Колотовых. Во всяком случае, произошло это задолго до моего рождения. Семья была как семья. Старый дед, Антип, глава их рода, молчаливый, прямой как жердь старик. Овдовев, Антип Колотов приехал в наше село с сыном и невесткой. Сын Антипа, Николай был плотником, мастером на все руки, а жена его, Таисья, искусной поварихой и вышивальщицей. Рассказывали, что после приезда Колотовы так и остались чужаками пришлыми, жили особняком, ни с кем не водили ни дружбы, ни знакомства. Были вежливы, однако, и работящи, и вреда от них никто не видел. Детей у Николая и Таисьи не было. Но тут все с удивлением заметили, что Таисья, баба по нашим меркам «переспелая» ходит тяжелая. Появляясь на улице, она осторожно ступала, придерживая огромный живот обеими руками, будто боялась расплескать. Судачили на их счет и так много, а тут, видя, как носит свой живот немолодая уже женщина, и вовсе стали злословить. Нашлись и такие, что говорили: -Ишь ты, в молодухи заделалась! Коса вся седая уже, мужик к земле гнется, а туда же – ляльку состругали! Не иначе к знахарке Тайка ходила, или того чище – чертям на поклон. Это ж где видано, чтобы всю жизнь пустой ходить, а на шестом десятке вдруг понести. Ну, так или иначе, родила Таисья дочку в положенный срок. Сама родами умерла. Николай жену похоронил и в одночасье постарел еще на полвека. Дед Антип совсем был уже древний, походил на засохшего кузнечика, но еще держался на ногах крепко и сыну как мог, помогал дочь растить. Так прошло шестнадцать лет. Мне в ту пору было восемнадцать. Парень я был видный из себя, крепкий, да и на голову не жаловался. Мать с отцом давно задумали меня женить. Да только им невдомек было, что их избранницы, дочери нашего зажиточного соседа мне не надобно. Сердце мое было отдано другой. Звали ее Вера, и была она дочкой Николая Колотова. А еще она была немая, умела лечить животных и людей, знала все травы, составляла из них чудодейственные отвары, ходила зимой по снегу босая и полоскала в проруби белье в самый лютый мороз. За что ее, естественно, не любили на селе, боялись и нарекли ведьмой. Говорили даже, что Вера чем-то напоила своего деда и отца, чтобы продлить им жизнь. А и впрямь, оба были уже стариками древними, когда она родилась, а тут за шестнадцать лет и стареть и хворать прекратили будто даже помолодели оба. Год назад я увидел Веру, когда она возвращалась из лесу с полной корзинкой травы, которую насобирала там. Один лишь взгляд ее темных (ну, чем не ведьминых!) глаз и я потонул в их бездонной, бархатной глубине навеки! Небольшого роста, прямая спина переходит в тончайшую талию, ниже плавные изгибы юного тела едва угадываются в складках сарафана. Из-под подола выглядывают белые, узкие ступни с маленькими пальцами, прижатыми друг к другу, а ведь она с раннего детства круглый год ходит босиком! Розовые губы сомкнуты, но в уголках притаилась добрая улыбка. Вот тогда то я и пропал! Я стал ходить за ней как тень. Подкарауливал ее, когда она шла в лес или в деревенскую лавку за солью. Когда работала в огороде и шла на реку стирать белье. Она знала, что я следую за ней повсюду, и частенько оборачивалась, встречалась со мной глазами и улыбалась. Заговорить с ней я никак не решался. Однажды у бабки Прасковьи, державшей трех коров, одна из телок занемогла. Приезжал ветеринар, посмотрел, только развел руками, а сделать ничего не смог. - Подыхает, - изрек он, разведя руками, и охотно беря у бабки Прасковьи плату за свою «помощь». Прасковья была нашей родственницей, и в тот день я был у нее - она позвала меня, чтобы я помог ей, если надо, с занемогшей коровой. Когда эскулап удалился, бабка Прасковья велела мне бежать к Колотовым и звать «их Верку». Я со всех ног бросился выполнять поручение. Четверть часа спустя Вера уже осмотрела едва дышащую телку и стала быстро что-то заваривать в старом чугунном горшке бабки Прасковьи. Когда душистое варево было готово, она жестами объяснила, как его давать корове, и первую порцию дала обессилевшей скотине сама. Она маленькой рукой подняла огромную коровью голову, раскрыла ей рот с вывалившимся оттуда языком, сначала запихнула ей глубоко в глотку небольшой пучок каких-то трав и начала осторожно лить только что кипевший ключом отвар. - Ах, ты ж, басурманка! Спалишь корове глотку, - завопила бабка, - кидаясь к Вере.- Кипяток ведь! Вера вскинула на бабку свои бездонные глазищи, словно пригвоздив ее к месту, взглядом, и продолжала вливать горячий взвар. Бабка охнула и отступила. Корова покорно принимала жидкость, а Вера поглаживала свободной рукой ее горло. Никаких признаков того, что животное пьет кипяток, не было и в помине, она словно пила ключевую воду. Бабка Прасковья не удержалась и, провожая отказавшуюся от платы Веру, прошептала ей вслед: «Тьфу, тьфу, нечистая. Ведьмина дочь. Прости, Господи». О чудесном исцелении почти подохшей Прасковьиной коровы по селу разлетелась молва в тот же день. К Вере и до этого обращались за помощью, как к травнице, а сейчас и вовсе стали ходить с самыми разными людскими и звериными хворями, позабыв про докторов и ветеринаров. Девушка никому не отказывала в помощи. И всегда давала первую порцию отвара сама, только сняв его с огня. Однако все, кто был ею вылечен, утверждали, крестясь на образа, что никакого жара не чувствовали, а будто бы пили колодезную воду. Так шло время. К нам уже приходила сваха, мои родители почти договорились о моей женитьбе. А я ночами видел во сне лишь Веру и погибал от любви к ней. Наконец, собравшись с духом, я решил поговорить с девушкой, а потом объясниться и с родителями. Не сомкнув глаз ночью, не находя себе места, я сиганул в окно, когда на дворе еще была темень. Стараясь не разбудить никого, перелез через плетень на заднем дворе и рванул в сторону дома Колотовых, что было мочи. Первые петухи голосили в спящих еще подворьях, где-то залаяла собака. Я в миг добежал до дома деда Антипа и притаился у них под забором, спрятавшись в густом кусте калины. Я почти заснул, когда тихо вдруг скрипнула калитка, и я увидел Веру, направлявшуюся в сторону луга, за которым был большой холм, поросший лесом. В тот лес из нашего села почти никто никогда не ходил - опасались волков, водившихся там. А Вера, по всему видать, за своими травами ходила именно туда, а не в ближайший наш березовый лесок. Девушка шла не оглядываясь, лицо ее было спокойным, в темных глазах посверкивали искорки, словно отблески огоньков или звезд. Я тихонько двинулся за ней, старясь и не дышать вовсе. Не знаю, что не дало мне ее окликнуть, но я, как тать в ночи, лишь крался за ней, боясь спугнуть. На востоке уже поднималось ярко- малиновое утреннее зарево, когда мы дошли до вершины холма и тут, у самой кромки леса, Вера остановилась. Я замер, притаившись в высокой траве. Там, где разнотравье, которым порос луг и склон холма, отступало, я заметил кусок земли, черной, ничем не покрытой, будто выжженной. Девушка положила рядом с этим местом на землю холщовую котомку, которую несла в руке. Огляделась и двинулась в лес. Я хотел, было последовать за ней, но она вдруг показалась из-за деревьев с охапкой сухих ветвей и сучьев в руках. Разложив на голом клочке земли дрова, словно для большого костра, что разводят у нас в День Ивана Купалы, Вера отступила на шаг назад и подняла лицо навстречу восходящему солнцу. Я замер, как мог, стараясь унять трепыхавшееся в груди сердце, стук которого отдавал в ушах колокольным звоном. Не было сил двинуться с места, ноги будто окаменели. Я просто смотрел во все глаза. Вера сбросила одежду, нагая, подошла к сложенным дровам и сучьям. Медленно подняла вытянутые вперед руки параллельно земле, повернув ладонями вниз. Как только первые солнечные лучи коснулись ее, осветив кожу красным рассветным заревом, из ладоней ее вырвался ослепивший меня огненный луч и дрова тот час вспыхнули. Огромный костер разгорелся в миг, взметнувшись выше вековых сосен. Я едва сдержал затопивший грудь крик, дыхание перехватило. А девушка тем временем медленно, гордо держа голову, коснулась рукой сколотых на затылке волос, распуская тяжелую волну черных волос по гладкой белой спине. И шагнула прямо в огонь. Я лишь успел увидеть, как она, объятая пламенем, жар от которого был невыносимым, неторопливо с лебяжьей грацией воздела руки вверх и тот час исчезла в огне, будто ее и не было. Не знаю до сей поры, верить ли мне своим глазам, но поклясться готов и много лет спустя, в том, что я увидел потом. В тот же миг, когда исчезла за стеной пламени Вера, костер вдруг погас, будто его накрыло невидимым покровом. Лишь прогоревшие дочерна угли, да легкий дымок говорили о том, что пламя горело здесь всего минуту назад. А из пепелища вынырнула маленькая черная и блестящая ящерка. Задержалась на мгновенье и юркнула в лес. На земле осталась лежать одежда Веры и ее холщовая котомка. Очнулся я от колокольного звона, доносившегося со стороны деревни. Ноги сами понесли меня вниз по склону холма. В деревне царил переполох – горел дом Колотовых. Огонь, казалось, охватил небеса – такими огромными были языки пламени, взметавшиеся ввысь. Народ бегал с ведрами, колокол на пожарной каланче разрывал рассветную тишину своим неистовым грохотом. Все было напрасно – дом деда Антипа сгорел за считанные минуты, оставив лишь обугленный остов печки да кучку изрядно прогоревших бревен. Народ потом говорил, что дом будто бы сам разом и потух. Я то теперь знаю, что так оно и было. Останков мужиков Колотовых не нашли, о том, что я видел на холме, я никому не рассказал. Посему народ думал, что в пожарище сгорело все их семейство. Неделей позже местные дворняги притащили в село обрывки сарафана Веры, которые, наверное, нашли на холме. Люди долго еще судачили о Колотовых, которые в один прекрасный день появились в нашем селе, а потом исчезли. Потом забылось и это. С тех пор минуло почти сорок лет. Я вскоре женился, выполнив волю родителей, отчасти еще и оттого, чтобы забыть всю эту чертовщину. С женой жили и живем дружно. Вырастили двух дочерей и двух сыновей. Недавно старший внук надумал жениться. Невесту нашел в поселке в соседней области. Сейчас мы с женой ждем внука и его невесту в гости. Будем знакомиться. А пока жена хлопочет, накрывая на стол, я вспоминаю все это. Мои мысли прервали голоса на дворе, смех, звонкий голос жены, выбежавшей встречать гостей. Дверь в избу отворилась, я поднялся со старого стула у окна, приветствуя входящих. - Дед, познакомься, - раздался как сквозь пелену голос внука, - Это моя невеста. Вера. Передо мной стояла небольшого роста, светлокожая, черноволосая девушка. Она подняла на меня большие, темные, словно бездонные глаза и улыбнулась. Во взгляде ее сверкнула знакомая огненная искорка. Только время не теряет времени... Мои дома и симы для Sims 3 Мой сериал "Верни меня"
Сообщение отредактировал AirInna - Среда, 21.10.2009, 22:03
