Название: Цирк Автор: AlexLexy Фотограф: AlexLexy Редактор: AlexLexy Жанр: детектив, фэнтези, триллер Возрастные ограничения и предупреждения: 16+ В сериале содержатся сцены насилия и эротики. Дата выхода первой серии: 02.03.2015 Саундтрек: Аннотация к сериалу: Кристина Адлер уже семь лет путешествует вместе с цирком уродов, показывая огненные шоу. Раз в год директор организовывает знаменитое представление, в конце которого один из артистов погибает, удовлетворяя потребности кровожадных зрителей. Близится очередная дата, и кто-то должен умереть, но в этот раз всё иначе. Некто открыл охоту на артистов и устраивает собственные кровавые шоу, выставляя смерти людей как самоубийства. Он не оставляет улик и каждый раз незаметно, словно призрак, исчезает с места преступления. Сумеет ли Адлер выжить и, благодаря незаурядному интеллекту, раскрыть секрет не совсем обычного убийцы? Или она, как и другие, обречена?
У девочки в белом платьице дрожали колени. Она ступила на канат, и зал вмиг притих, наблюдая за крошечной акробаткой. Сегодня её очередь, и Лиза это знала. Щёки намокли от капель, предательски вытекающих из глаз. Последний номер в программе – последний номер в жизни. Края платья от ветра трепыхаются, словно крылья ласточек. Крошечная Лиза едва заметна под куполом цирка, а её слёзы и вовсе никто не видит. Сегодня канат необыкновенно длинный, и девочка знает, что не дойти до конца. Об этом ведает и человек в зале, скрывающий лицо под чёрной вуалью. Только не смотреть вниз. Там огонь, там львы, там высота девяти этажей. Сегодня особенный номер. Директор цирка убрал страховку и расставил на полу под канатом шпаги. Зал, искушённый зрелищами, заплатил за адреналин, за риск, за смерть. Сердце крохотной Лизы колотится, словно есть надежда. Человек, скрывающий лицо под вуалью, просил девочку не выступать сегодня. Но разве она могла отказать директору? Кукле нельзя спорить с хозяином. На середине каната фарфоровые ножки в капроновых колготах перестали дрожать. Лиза повернулась лицом к залу, окинув взглядом своих зрителей. Их собралось не меньше тысячи, чтобы поглядеть на шоу знаменитого цирка Фантомов. Они будут довольны финалом. Крохотная Лиза закрыла глаза и, почувствовав себя птицей, взлетела. Зрители завопили. Некоторые в ужасе отвернулись, другие расплылись в улыбке. Через секунду все зааплодировали, разгоготались, и только человек, скрывающий лицо, покинул арену. Девочка лежала на полу, пронзённая тремя мечами. Её фарфоровые ножки разбились, а ручки окрасились кровью. В небесных кукольных глазах навсегда застыл стеклянный взгляд, в котором отражались ликующие зрители.
Глава 1. Часть 1
Пятьдесят лет спустя
Персонаж: Кристина Адлер. Время: Суббота. Десять часов вечера.
Кристи подняла булыжник размером с кулак и со всей силы бросила в сторону шатров. Болтая ногами над обрывом, она потянулась за вторым камнем, но вместо него нащупала сухую ветку. Снова милики – крохотные воришки, живущие под землёй, принялись красть вещи молодой фаерщицы. В прошлом месяце они утащили три факела для жонглирования и несколько монет. Жаль, что врачи махнули рукой на миликов и больше не лечили их от клептомании. На Адлер психотерапевт тоже махнул рукой и предложил её родным сдать девку в цирк, где ей самое место среди остальных уродов. Фаерщица так не считала. Она – обычный человек, а не мутант, и адекватная по сравнению с другими существами. Они лишь куклы, которыми играет директор. Они лишь тени когда-то величественных созданий. Омерзительные, жалкие, подчинившиеся воле богатого садиста, которого никто даже не видел в лицо. Вместо него на встречи приходила шляпа и раздавала куклам указания. Кристи никому не подчинялась, а тем более зловонному, проеденному молью головному убору. Если бы не клеймо, удерживающее возле циркового балагана, то она бы давно сбежала и поселилась в домике на вершине Эвереста, где не найдёт ни один человек. Это не общество отказалось от неё, а она от общества. Адлер улыбнулась, представив, как крушит цирк, а затем сжигает до последней щепки. Она каждый вечер придумывала новые детали погрома, но конец был неизменным – в мечтах она перерезала глотку директору. Почувствовав запах дыма, Кристи встрепенулась и посмотрела на футболку. Подол медленно горел, и она спешно затушила огонь, пока пламя не охватило всю одежду. Фаерщицу раздражало, что стоило ей порадоваться, хотя бы улыбнуться, и одежда тут же вспыхивала. В мире насчитывалось не больше десяти людей, поцелованных солнцем, и пять из них предпочли удалиться на тот свет раньше времени. Адлер не сдавалась, хотя не понимала, для чего живёт. У неё нет друзей, да и знакомых, которые любили бы её, нуждались в ней. До ушей Кристи донеслась тихая мелодия из шкатулки, мотив которой порядком осточертел. Эта музыка играла каждый раз во время прощального бала. Прощальный бал! Из головы фаерщицы вылетело, что сегодня вечером существа собираются на поляне, и предстоит очередной жребий. Погода на удивление прекрасная: полной луне не мешает светить ни одно облако, и даже деловитые сверчки выбрались из домов и устроили концерт. Именно сегодня, в первый за полгода не дождливый вечер, одно из существ зальётся слезами. Какая ирония. Поцарапав о камни оголённые колени, Адлер поднялась с земли и помчалась вниз по склону. Директор не прощал опозданий, а разозлить его - всё равно что подписать себе смертный приговор. Кристи хотела ещё пожить, чтобы сплясать на могиле начальника. На поляне существа кружились в вальсе, и фаерщица пожалела, что не пришла чуть позже. Её раздражало всеобщее веселье и то, что уродцы ведут себя так, будто не им завтра умирать. Глупые создания. Небось, даже довольны своей жизнью. Адлер облокотилась о дерево и стала наблюдать за праздником со стороны. Она вытащила из кармана помятую пачку сигарет и закурила, чтобы хоть чем-то себя занять. Сей жест заметил мужик с внешностью австралопитека и направился в сторону фаерщицы. Она воспроизвела в мыслях все известные ей молитвы, изображая взгляд серийного маньяка, но существо не изменило направления. – Где достала сигареты? – он окинул взглядом тощее тело Кристи и решил, что раз на ней мини-юбка, то даже ему перепадёт. – Не твоё дело. И нет, не поделюсь. Так что проваливай. – Надеюсь, именно ты вытащишь тридцатый номер. Кто-то из толпы выкрикнул: – Эй, тебе чё, острых ощущений захотелось? Оставь девку. Не слышал, что ли? Она подожгла своего прошлого любовника. Лицо австралопитека презрительно исказилось, маскируя страх за пренебрежением. Он попятился к своим приятелям и не сводил взгляда с Адлер до тех пор, пока не скрылся в толпе. Слухи о фаерщице распространялись быстрее, чем оспа в средневековье. Посторонние знали о личной жизни Кристи больше, чем сама девушка, и если их послушать, то биография выходит на редкость удивительной. Адлер это на руку. Главное, что уродцы боятся и не лезут, а там пусть хоть ведьмой называют, хоть сумасшедшей. Музыка оборвалась, и на трухлявом пне появилась шляпа. Настал знаменательный момент, который уже случался в жизни фаерщицы семь раз. Существа так долго не живут и в среднем погибают на пятый или шестой год пребывания в цирке. Рекордно много продержалась женщина-жаба, съедающая камень и выплёвывающая кусок золота. Целых тридцать лет провела в цирке. Неизвестно, связано ли это с тем, что она давала хорошую прибыль или же ей просто везло. Кристи ничего кроме убытка не приносила и поэтому каждый раз думала, что последний номер достанется именно ей. Выстроилась очередь к шляпе. Адлер подождала, пока уймётся суматоха и, затушив ботинком сигарету, встала последней. К чему рваться вперёд, если от этого ничего не зависит? Право выбора лишь иллюзия, и с одинаковым успехом можно вытащить тридцатый номер как из кипы бумажек, так и из двух оставшихся. Фаерщица хотела бы сказать, что не боится, но это был бы самообман. Душа превратилась в чёрный комок, а температура тела поднялась на несколько градусов. Адлер уверена, что на болезненно-белых щеках выступил румянец. Существа тянули бумажки и раздражающе улыбались. Что ж, пусть радуются, пока могут. Это лишь небольшая отсрочка неотвратимого, а не билет в нормальную жизнь. Все однажды умрут, и даже свободные люди. Кристи подобные мысли успокаивали. Когда очередь дошла до Адлер, девушка перестала рассматривать землю и оглянулась вокруг. Никто не рыдал, и ещё не собралась группа поддержки, а это настораживало. Если существа не вытащили «путёвку» на тот свет, значит, фаерщица не зря волновалась. Ехидные глаза со всех сторон уставились на неё, ожидая, когда Кристи достанет последний номер и разревётся. Существа мечтали об этом моменте с самого появления девчонки в цирке, поэтому Адлер не собиралась их радовать. Она уверенно опустила руку в шляпу и взяла единственную бумажку. Сейчас главное – не потерять самоконтроль, а потом, у себя в фургончике, можно хоть залиться слезами. В последний момент Кристи передумала разворачивать бумажку и, сунув её в карман, покинула поляну. Существа за спиной недовольно перешёптывались, утратив возможность поглядеть на долгожданное представление. Фаерщица направилась в сторону шатров, где в данный момент безлюдно, словно на концертах местных певцов. Сейчас как никогда пригодился бы верный приятель – абсент. Адлер села на камень и снова закурила. Нет уж, директору не сломить её волю, не заставить плакать. Он опоздал, ведь Кристи умерла ещё семнадцать лет назад, во время трагедии, о которой боялась вспоминать. Тогда и закончилась нормальная жизнь. Без права испытывать радость бытие превратилось в бесцельное существование. Ни друзей, ни любви… ничего не осталась и ничего не появится. Создатели прокляли фаерщицу, обрекли на одиночество. Она вытащила бумажку из кармана и, не давая себе возможности передумать, развернула. Увидев цифру, Адлер поморгала и уставилась рассеянными взглядом на дерево. Надо успокоиться, иначе снова придётся бежать в фургончик голышом, прикрываясь веткой с листьями. Кристи представила, как погружается в пустоту, обволакивающую холодом. Нельзя думать, нельзя чувствовать. Фаерщица про себя запела колыбельную, под которую засыпала в детстве. Мама каждый вечер исполняла эти строки, придумывая всякий раз новую мелодию: «Спят сверчки на лугах, ивы дремлют в саду, Снег укрыл одеялом рябину. Не волнуйся, Кристина, я здесь, не уйду. Никогда я тебя не покину.
Ты не бойся теней, что крадутся в ночи, Прогоню их своею любовью. Даже зыбкую тьму уничтожат лучи, Что дарованы были судьбою».
К Адлер вернулось спокойствие, которое за последние пятнадцать лет стало постоянным гостем. Сегодня её день и, вероятно, за удачу придётся поплатиться чредой фиаско. Ей попался двадцать восьмой номер и, если б ещё чуть-чуть, то завтра пришлось готовиться к финальному представлению. Фаерщица поднялась с камня и поплелась к цирку, не зная, куда ещё подать свою неприкаянную душу.
Персонаж: Арлекин Время: Суббота. Десять часов вечера.
Арлекин вылез из коробки и, словно ночной вор, покрался на носочках к двери. Наткнувшись на зеркало у выхода, он вскрикнул и отскочил. Гагры два года назад похитили его отражение, и следующее на очереди сердце. Ночью они особенно сильны и могут просовывать в мир свои корявые, словно ветки иссохшего дерева, руки. Выйдя на улицу, Арлекин скрылся от лунного света за фургоном. В полнолунии все существа обретали свой истинный лик, и только печальный клоун не мог избавиться от грима. Лицо цвета гипса, чёрные потёки под глазами и вечная улыбка остались с ним навсегда. Его мать и отец – простые люди, а он родился уродом, от которого отказались близкие и отдали в цирк. Арлекин по лесной тропе пришёл к поляне, на которой собрались другие существа. Среди них красавица Сюзи, поцелованная ангелами. Её кожа настолько тонкая, что любое прикосновение подобно удару плетью. Печальный клоун любит девушку, хотя у него нет сердца. Завтра снова предстоит шоу, и кто-то умрёт. Существа каждый раз организовывали прощальный бал на поляне, прежде чем вытянуть жребий. С тех пор, как погибла крохотная Лиза, из года в год устраивалось представление с великолепным финалом. Билеты стоили пятьдесят тысяч рублей и раскупались за пять минут. Кровожадному залу надоело смотреть на театральные смерти, и люди желали насладиться танцем души с вечностью.
Существа закружились в вальсе под музыку из шкатулки. Мелодия Бетховена «К Элизе» звучала отрывисто и на высоких тонах, словно её исполняли феи под аккомпанемент капель, срывающихся в хрустальный стакан. Арлекин выполнил поклон и пригласил белокурую Сюзи, которая с улыбкой согласилась. Они не касались друг друга и лишь делали вид, что держатся за руки. Он смотрел в блестящие глаза любимой и мечтал прильнуть к губам, но этого никогда не произойдёт. Нельзя дотронуться до мотылька и не испортить красоты. Лунный свет проскользнул сквозь ветви, преобразив лицо Сюзи. Её светлая кожа приобрела синеватый оттенок, а глаза стали выпуклыми, как у бабочки. Арлекин привык видеть её такой и не пугался истинного лика. На карнавале уродов она самая красивая и самая одинокая. Музыка прекратилась, и все замерли. Десять часов тридцать минут – время жребия. На пеньке появилась шляпа, и существа выстроились в очередь. Арлекин встал за мужчиной с шестидесятым размером обуви и перед Сюзи. Гном, женщина с тремя руками и мальчик с черепашьим панцирем вытянули листочки и на радостях прослезились. Чем больше людей улыбалось, тем сильнее волновался печальный клоун. Пришла очередь его и Сюзи. Они переглянулись и одновременно запустили руки в шляпу. Конечности холодели, а сердце колотилось. Арлекин схватил листок и выдернул руку. Разжав кулак, он увидел на бумажке цифру двадцать четыре и улыбнулся. Он хотел поделиться радостью с любимой, но, взглянув на её влажные глаза, оцепенел. Тридцать. Ей попался последний номер – пляска со смертью. Пришло время мотыльку полететь на огонь, но печальный клоун не готов её отпустить. Пока никто не видит, он выхватывает у Сюзи листик и кладёт в её карман свою бумажку.
Сообщение отредактировал AlexLexy - Понедельник, 02.03.2015, 02:13
Эмсь.... Значит Кристина работает в цирке, а а в части про Арлекина рассказывается о монстрах или душах работников цирка, которые исполняли последний номер и обязательно умирали во время представления?
AlexLexy, С открытием! Очень красивое описание в начале, чувствуются все эмоции Лизы. Просто прекрасные первые два кадра, завораживают и удивляют - всё это мышкой? Это уже талант, а про текст я молчу - эту прелесть я не трону с: Интересно почитать, сразу один арт вспоминается, того же автора :)
З.Ы: Ох уж эта знакомая песенка из The Binding of Isaak :)
Сообщение отредактировал StellarDistance - Понедельник, 02.03.2015, 11:44
StellarDistance, Неуверенность, Мокото, большое спасибо за комментарии!
ЦитатаМокото ()
Значит Кристина работает в цирке, а а в части про Арлекина рассказывается о монстрах или душах работников цирка, которые исполняли последний номер и обязательно умирали во время представления?
Рассказывается о монстрах)
ЦитатаНеуверенность ()
это гениально. Мне всегда нравилось, как вы пишите, но это нечто! К тому же это моя любимая тема - Цирк.
Рада слышать! Спасибо ^^
ЦитатаStellarDistance ()
Очень красивое описание в начале, чувствуются все эмоции Лизы.
Благодарю, старалась передать эмоции)
ЦитатаStellarDistance ()
Просто прекрасные первые два кадра, завораживают и удивляют - всё это мышкой?
AlexLexy, ещё один шедевр от потрясающего автора! Откладывала "на сладкое" - прочла последним, не сомневаясь, что с головой уйду в историю. Откуда такая богатая фантазия, такие сумасбродные идеи? Не сразу стала разбираться с происходящим (да и сейчас, пожалуй, не все поняла), но идея сериала преотличная. Забавно, у меня тоже цирк чаще ассоциировался с чем-то гротескно-мрачным, как тот самый Арлекин в середине главы. Значит, он следующий? И где же директор берёт себе новых исполнителей, если так щедро жертвует ими?..
StellarDistance, Неуверенность, Мокото, спасибо за комментарии)
ЦитатаМокото ()
Значит Кристина работает в цирке, а а в части про Арлекина рассказывается о монстрах или душах работников цирка, которые исполняли последний номер и обязательно умирали во время представления?
О монстрах) С душами работников они никак не связаны)
ЦитатаНеуверенность ()
это гениально. Мне всегда нравилось, как вы пишите, но это нечто! К тому же это моя любимая тема - Цирк.
Спасибо! Очень приятно слышать)
ЦитатаStellarDistance ()
Просто прекрасные первые два кадра, завораживают и удивляют - всё это мышкой?
Да) Всё делаю мышкой)
Nikolette, спасибо за комментарий)
ЦитатаNikolette
ещё один шедевр от потрясающего автора! Откладывала "на сладкое" - прочла последним, не сомневаясь, что с головой уйду в историю.
Так приятно слышать ^^ Спасибо))
ЦитатаNikolette
Откуда такая богатая фантазия, такие сумасбродные идеи?
Подобные идеи с детства со мной)) А ещё я их черпаю в снах. Там у меня сплошные фентези и ужасы)
ЦитатаNikolette
Не сразу стала разбираться с происходящим
О происходящем, и о всех странностях ещё много будет сказано в процессе повествование. И многое будет объяснено)
ЦитатаNikolette
Значит, он следующий?
Вполне может быть)
ЦитатаNikolette
И где же директор берёт себе новых исполнителей, если так щедро жертвует ими?..
Ему их переправляют из больниц (обычных и психиатрических), а иногда даже из тюрем) Существа с даром, отличающиеся от нормальных людей, в этом мире не имеют прав, поэтому директор волен делать с ними всё, что захочет.
ЦитатаNikolette
Скрины - как всегда - выше всяческих похвал. Каждый рассматриваешь по пять минут - невозможно оторватья, столько в них движения...
Благодарю)))
Сообщение отредактировал AlexLexy - Среда, 11.03.2015, 11:48
Персонаж: Кристина Адлер. Время: Суббота. Одиннадцать часов вечера.
Кристи шла мимо шатров, разукрашенных в яркие и праздничные цвета. Красные, зелёные, жёлтые оттенки использовались, чтобы зрители отвлекались на мишуру и не подозревали, насколько глубоки страдания артистов. Однако, здесь ощущение веселья неуместно и цинично. Гибнут существа, а людям смешно и радостно. Чужие страдания не задевают сердце. Из шапито доносилась парадная мелодия, звучащая слишком бодро для ночи. Адлер отодвинула край полотна и заглянула внутрь. На арене репетировала свой номер рыжеволосая клоунесса, выполняя нелепые действия, которые должны рассмешить зрителей. Она то кривлялась, то падала, то скакала по сцене как антилопа, но фаерщицу лицедейство не веселило, а лишь вызывало жалость к артистке. Кристи не стала бы унижаться ради людских улыбок. Её гордость и честь ни за какие деньги не продаются. Адлер не хотела идти к себе в фургон, где предстоит встреча с одиночеством, и прошмыгнула внутрь шапито. Оставшись незамеченной, села на последний ряд и взвалила ноги на спинку кресла, стоявшего впереди. Весёлая мелодия действовала успокаивающе. Адлер запрокинула голову назад, закрыла глаза и погрузилась в мысли, в очередной раз представляя, как совершает побег. Впереди целый год, чтобы набраться смелости и, наконец, избавиться от клейма. Чего только фаерщица не перепробовала за предыдущие семь лет: она и йодом сводила, и наносила поверх татуировку, и даже отрезала кусок кожи. Всё безрезультатно: наутро отметка возвращалась, словно ничего и не было. Директор единственный в цирке владел магией, и клеймо – результат его фокусов. Несколько месяцев назад Кристи узнала, что только смерть чёртового колдуна разрушит заклинание, а, значит, ничего не остаётся, кроме как уничтожить цирк и его создателя. Вот бы только хватило сил. – Я бы на твоём месте ушёл отсюда и побыстрее, – голос бесстыдно нарушил покой. Адлер вздрогнула. Был бы тембр не таким приятным и бархатным, она бы разозлилась. Нехотя повернув голову вправо, фаерщица увидела мужчину в чёрном фраке. Чужак. Тёмные волосы, слегка покрывшиеся сединой, идеально подстрижены и уложены – самовлюблён до бесконечности. Глаза серые, прищурены – неискренен и скрытен. Пухлые губы ведают о нём, как о страстной натуре, но они застыли в еле заметной ухмылке –пытается что-то утаить. На этом Адлер прервала анализ. – Почему? – она равнодушна и ничуть не смущена. Чужак часто дышит – нервничает, но причина, конечно, не в разговоре с девушкой. Он не отводит взгляда от Адлер и смотрит так, будто уже завладел её симпатией и может прямо сейчас уложить в постель. – Я знаю, что ты не любишь отвечать на вопросы, – незнакомец уходит от прямого ответа, но дыхание обретает нормальный темп. Продолжает смотреть Кристи в глаза так, словно… Он тоже анализирует! Что ж, пускай. Фаерщица не открытая книга, и если он сумеет правильно прочитать характер и мысли, то ему можно выписать медаль. – Что тебе надо? Ты ведь не из здешних. Адлер понимает, что не могла заинтересовать статного мужчину. В его распоряжении полно девушек модельной внешности – по одной на каждый день недели. Чужак не голодает, и ему ни к чему недоледи, скрывающая лицо за неряшливо подстриженными прядями. Незнакомец выглядит как персонаж, сошедший со страниц готических журналов, но его глаза не горят при виде мрачной Кристины. Возможно, если бы она не подводила глаза тёмным карандашом и не красила волосы в чёрный, то был бы шанс. – Чего только не сделаешь ради шоу. Ведь так? – мужчина снова перевёл тему. Фаерщице надоело играть в его игру. Во фразах чужака есть смысл, но Адлер не в том настроении, чтобы гадать. Она снова расслабилась и, отвернувшись от мужчины, устремила взгляд на арену. Если бы чужак хотел причинить вред, то давно бы это сделал. Но он просто смотрел на неё глазами старика. Клоунесса продолжала кривляться. Такая маленькая, ничтожная и совершенно несмешная. Она – единственная, кто пришёл в цирк по своей воле. Адлер слышала, что эта женщина раньше была замужем и растила сына, но в аварии потеряла и супруга, и ребёнка. С тех пор она всегда улыбалась, но настолько неестественно, что становилось жутко. Глаза, пропитанные горечью, выдавали истинные эмоции. Чувства не скроешь за гримом. Возле сцены кто-то стоит. Кристи может поклясться, что раньше на том месте никого не было. Она тщательно осмотрела шатёр прежде чем войти и, если бы увидела кого-то, кроме клоунессы, то обошла бы стороной. Женщина тоже заметила силуэт и, выключив музыку, подошла к нему. Адлер вглядывалась в темноту зала, но тщетно. Тень, словно родная мать, укрывала незваного посетителя. Видно только два светящихся жёлтых глаза. Обменявшись парой фраз с гостем, клоунесса подошла к стульям, на которых лежали вещи факира. Она порылась в сумке, взяла изящный кинжал и вышла на середину сцены. У Кристи по коже пробежали мурашки. Она чувствовала на себе тяжёлый взгляд женщины и хотела покинуть шатёр, но любопытство удерживало на месте. Клоунесса выполнила поклон и смахнула со щеки слезу. Затем поднесла нож к своей шее и резким движением перерезала горло. Кровь хлынула, забрызгав сидения на первых рядах. Женщина рухнула, как подбитая птица. Она ещё минуту дёргалась в конвульсиях, прежде чем мышцы расслабились, и душа оставила тело. Незваный посетитель покинул шапито. Фаерщица сидела с открытым ртом. Она привыкла видеть смерть на сцене, и её не пугала кровь. В замешательство привёл поступок женщины, лишённый логики. Ещё слишком рано умирать. Шоу только завтра. – Ты это видел? – она повернулась к чужаку, но вместо него обнаружила пустое сиденье. Кристи услышала голоса, звучащие в отдалении. Существа возвращались с бала, и Адлер выбежала из шапито, пока её не обнаружили рядом с трупом. На вопросы она действительно не любила отвечать, а их возникнет немало.
Время: Воскресенье. Одиннадцать часов утра.
Кристи проснулась и, щуря глаза от солнца, нехотя поднялась с кровати. Адлер сразу же подошла к окну и задёрнула шторы. Она не любила утро. При свете мир казался добрым, сказочным и фальшивым, а она, как никто другой знала, насколько жестокой бывает жизнь. Фургончик, в котором она жила последние семь лет, походил на место после урагана. Вещи хаотично разбросаны, и каждая не на своём месте. Фен и книги на полу, обувь на столе, еда рядом со шваброй и моющими средствами. Больше всего портили общий вид картонные коробки, заменяющие шкаф. Однако, одежда давно покинула их границы, и теперь возлегала на полу, на кресле и на столе. В кипе безделушек Адлер с трудом отыскала рваные джинсы, которые, как оказалось, валялись под кроватью. Чёрная кожаная куртка и вовсе пряталась за столом рядом с яблочным огрызком и пачкой чипсов. Майку не удалось отыскать, и фаерщица порадовалась, что из-за нулевого размера груди ей не нужен лифчик. Мелкие предметы гардероба в таком бардаке не найти. Ещё и милики возобновили кражи, а брали они всё, что могут унести. Как-то раз Кристина застала одного из них за попыткой свиснуть ноутбук. Но кража оказалась неудачной – объект не влез в нору. Хотя, кто бы мог подумать, что существо, рост которого около десяти сантиметров, вообще способно поднять электронного гиганта! Она натянула джинсы и прикрыла ими татуировку, которая по правой ноге тянулась от щиколотки до бедра. Это изображение – огромные языки пламени – она нанесла в шестнадцать лет, как напоминание о пожаре. Также огненная татуировка украшала живот и левую руку. Всю спину покрывал тигр, который вцепился когтями в шею и разинул пасть для укуса. Люди говорили Кристи, что она изуродовала своё тело. Девушка привыкла к подобным речам ещё со времён, когда проколола губу, а потом бровь и правую ноздрю. Природа её и так не одарила красотой. Тощее тельце как у девочки-подростка, невысокий рост и впалые щёки не покорили бы любителей плейбоя. Так что терять нечего. Накинув куртку на обнажённые плечи, фаерщица подошла к зеркалу. В отражении виднелась невыспавшаяся панда, которая, если судить по виду, пережила атомную войну, эпидемию чумы и голодомор. Проведя пальцем от нижнего века к брови, девушка размазала подводку, и получился добротный smoky eyes – лучшее открытие индустрии моды. Никаких усилий прилагать не надо: достаточно лечь спать, не смывая тени, и макияж готов. На этом сеанс наведения марафета закончился. Кристина вышла на улицу и сразу же наткнулась на шапито, возле которого толпились существа и что-то бурно обсуждали. Адлер догадалась, в чём дело, и попыталась незаметно проскользнуть мимо них. Однако, большеног, возомнивший себя главным, перегородил ей дорогу. – Ты куда вчера ушла после жребия? – его голос прозвучал грубо. – Не твоё дело. Адлер попробовала выскочить в небольшой проём между стеной и существом, но мужчина схватил за плечо и больно сжал. Манеры у него таки же плохие, как и стиль в одежде. – Клара погибла. Мы думаем, что её убили. Отвечай на вопросы или пойдёшь перед директором отчитываться. Он при разговоре брызгал слюной, и Адлер в отвращении скривилась. Большеног считался местным силачом, и на этом его достоинства заканчивались. Весь мозг ушёл в мышцы. – Я вернулась в свой фургон и легла спать. Доволен или тебе в подробностях рассказать, что я делала перед сном? Кристи не стала разыгрывать удивление, а взглянула на мужчину агрессивно и заметила, как уродец напрягся. Учитывая её репутацию, неудивительно, что большеног оробел. Наверняка решил, что фаерщица, несколько раз надругавшись, с удовольствием обратит его в пепел. – Я не хочу враждовать. Просто скажи, какой вытащила номер. – Двадцать восьмой. А что? Существо замешкалось, словно пыталось в своём крохотном мозге собрать все детали. – У Клары двадцать девятый. Ей предстояло быть палачом… Если бы она не погибла. Теперь эта роль твоя. Правила гласили, что если перед выступлением умирает палач, то его место занимает человек с предшествующим номером. Адлер в отличие от других артистов не мечтала выступить в роли убийцы. Вся слава доставалась жертве и палачу, но только второй мог насладиться ею. Однако, Кристи не нуждалась в воздыхателях. – Поздравляю! Чего только не сделаешь ради шоу? Да, Адлер? – Что? Кристи знакома эта фраза, и теперь слова обрели смысл. Неужели, существа решили, что фаерщица способна убить ради мимолётной славы? Даже обидно. – Говорю, готовься к шоу, Адлер. Большеног отошёл с дороги. Кристина проскочила мимо него и направилась к укромному дворику, который прятался за шатрами. Она приходила туда, когда хотела побыть в одиночестве – то есть, каждый день. Суматоха её угнетала, а лица артистов приелись до тошноты. Был бы здесь хоть один адекватный человек, жизнь стала бы чуть лучше. Адлер достали одержимые фанатики, готовые отдать жизнь ради шоу. Их жажда славы переходила все границы, но почему-то никто не считал это безумием. Фаерщица уселась в потёртое кресло, которое пять дней назад с трудом перетащила из фургона гимнастки во дворик. Она закурила, жалея, что в пачке осталась всего одна сигарета. Ещё вчера Кристи была вполне счастлива, а сегодня навалилась очередная напасть. Получить роль палача – худший из её кошмаров. Слишком много внимания, ответственности. Слишком много того, что она ненавидела. Её не так расстраивала гибель клоунессы, как новообретённая роль. Придётся убить несчастную жертву, и сделать это максимально красиво. Зрители не любят простые смерти, а особенно их не привлекают кишки, разбросанные по залу, и мозги, запачкавшие дорогие костюмы. Зрелищность – вот, ради чего они платили деньги. Причём, всё должно быть, как в кино. Без отвратительных подробностей. Адлер поморщилась, представив тысячи любопытных взглядов, уставленных только на неё. Кошмар! Неудивительно, что предыдущий палач покончил с собой. В проёме между шатрами мелькнула тень, и появился мужчина. Адлер не думала, что увидит чужака ещё раз после вчерашнего инцидента. Он не местный. Это можно понять и по его костюму, и по немецкому акценту. В цирк иногда заходили фанаты, желающие лично побеседовать с артистами, но этот мужчина – другой. В его глазах нет одержимости и восхищения. Только усталость. – Ты меня преследуешь? – она закинула ногу на ногу и втянула дым. – Возможно. Незнакомец облокотился о стену фургона и снова посмотрел так, словно изучает Кристину. Её начало раздражать вмешательство в мысли. При дневном свете заметно движение каждого мускула, и нет таинственного очарования, присущего ночному времени. – Зачем? – Может, ты мне нравишься. Кристина в голос рассмеялась, выпуская дым наружу. Незнакомец мог придумать отмазку получше, а не прикрывать истинные намерения таким бредом. Если она кому и нравилась, то гиперсексуальным подросткам, которым любая особь женского пола кажется привлекательной. – Ты ведь вчера знал, что произойдёт с женщиной. Ты медиум или что-то вроде того? – Что-то вроде того. – Тогда, тебе уже известно, что я не нуждаюсь в общении. – И мысли читать не надо, чтобы это понять. Ты всем своим видом показываешь, как тебе омерзительны окружающие. Попробуй быть более приветливой, и, может, тебя перестанут ненавидеть. – Проваливай, – Кристину взбесили слова чужака, но лицо не отобразило ни единой эмоции. Он ничего не знал о ней, но взялся судить и, что ещё хуже, раздавать советы. Так каждый умеет. Все попытки завести друзей тщетны, пока над фаерщицей висит проклятье. Рядом с ней небезопасно, и лучше пусть люди сторонятся, чем гибнут. – Не могу. Мне, к сожалению, нужна твоя помощь. – Какая жалость, что на сегодня я с благотворительностью завязала. Приходи завтра, а лучше – никогда. – Я тоже могу тебе помочь. Ты ведь хочешь избавиться от клейма? Я знаю один способ. Адлер не раз предлагали помощь, но в итоге оказывалось, что «добродетели» просто хотели её трахнуть. Им бы на конкурс пикаперов или на одноимённые курсы, а то такие таланты пропадают. – Где гарантии, что не врёшь? – Просто поверь. У меня нет причин тебя обманывать. Он сделал шаг по направлению к ней и одарил обворожительной улыбкой, на которую повелись бы школьницы, но не Кристи. – С верой я тоже завязала. – Ещё увидимся. Чужак ушёл, оставив у фаерщицы неприятный осадок от общения. Только преследователя ей не хватало, чтобы по праву считаться самым «везучим» человеком на планете. Мужчина вёл себя странно, и Адлер поклялась себе, что если он ещё раз появится, то она обязательно спросит имя и фамилию. Базы данных в интернете содержат информацию обо всех, кто хоть однажды засветился в сети или перед камерами журналистов, а такой видный красавчик явно не держится в тени. Адлер бросила истлевшую сигарету в банку из-под краски и пошла к своему фургону, чтобы подготовиться к вечеру. Раннее утро оказалось не таким уж ранним, как она предполагала, и до шоу осталось несколько часов. Пришло время огню опалить крылышки мотылька.
Сообщение отредактировал AlexLexy - Понедельник, 09.03.2015, 09:57
Пропали две первые серии, поэтому выкладываю их заново.
Пролог
У девочки в белом платьице дрожали колени. Она ступила на канат, и зал вмиг притих, наблюдая за крошечной акробаткой. Сегодня её очередь, и Лиза это знала. Щёки намокли от капель, предательски вытекающих из глаз. Последний номер в программе – последний номер в жизни.
Края платья от ветра трепыхаются, словно крылья ласточек. Крошечная Лиза едва заметна под куполом цирка, а её слёзы и вовсе никто не видит. Сегодня канат необыкновенно длинный, и девочка знает, что не дойти до конца. Об этом ведает и человек в зале, скрывающий лицо под чёрной вуалью. Только не смотреть вниз. Там огонь, там львы, там высота девяти этажей. Сегодня особенный номер. Директор цирка убрал страховку и расставил на полу под канатом шпаги. Зал, искушённый зрелищами, заплатил за адреналин, за риск, за смерть. Сердце крохотной Лизы колотится, словно есть надежда. Человек, скрывающий лицо под вуалью, просил девочку не выступать сегодня. Но разве она могла отказать директору? Кукле нельзя спорить с хозяином. На середине каната фарфоровые ножки в капроновых колготах перестали дрожать. Лиза повернулась лицом к залу, окинув взглядом своих зрителей. Их собралось не меньше тысячи, чтобы поглядеть на шоу знаменитого цирка Фантомов. Они будут довольны финалом.
Крохотная Лиза закрыла глаза и, почувствовав себя птицей, взлетела. Зрители завопили. Некоторые в ужасе отвернулись, другие расплылись в улыбке. Через секунду все зааплодировали, разгоготались, и только человек, скрывающий лицо, покинул арену. Девочка лежала на полу, пронзённая тремя мечами. Её фарфоровые ножки разбились, а ручки окрасились кровью. В небесных кукольных глазах навсегда застыл стеклянный взгляд, в котором отражались ликующие зрители.
Персонаж: Кристина Адлер. Время: Суббота. Десять часов вечера.
Кристи подняла булыжник размером с кулак и со всей силы бросила в сторону шатров. Болтая ногами над обрывом, она потянулась за вторым камнем, но вместо него нащупала сухую ветку. Снова милики – крохотные воришки, живущие под землёй, принялись красть вещи молодой фаерщицы. В прошлом месяце они утащили три факела для жонглирования и несколько монет. Жаль, что врачи махнули рукой на миликов и больше не лечили их от клептомании.
На Адлер психотерапевт тоже махнул рукой и предложил её родным сдать девку в цирк, где ей самое место среди остальных уродов. Фаерщица так не считала. Она – обычный человек, а не мутант, и адекватная по сравнению с другими существами. Они лишь куклы, которыми играет директор. Они лишь тени когда-то величественных созданий. Омерзительные, жалкие, подчинившиеся воле богатого садиста, которого никто даже не видел в лицо. Вместо него на встречи приходила шляпа и раздавала куклам указания. Кристи никому не подчинялась, а тем более зловонному, проеденному молью головному убору. Если бы не клеймо, удерживающее возле циркового балагана, то она бы давно сбежала и поселилась в домике на вершине Эвереста, где не найдёт ни один человек. Это не общество отказалось от неё, а она от общества. Адлер улыбнулась, представив, как крушит цирк, а затем сжигает до последней щепки. Она каждый вечер придумывала новые детали погрома, но конец был неизменным – в мечтах она перерезала глотку директору. Почувствовав запах дыма, Кристи встрепенулась и посмотрела на футболку. Подол медленно горел, и она спешно затушила огонь, пока пламя не охватило всю одежду. Фаерщицу раздражало, что стоило ей порадоваться, хотя бы улыбнуться, и одежда тут же вспыхивала. В мире насчитывалось не больше десяти людей, поцелованных солнцем, и пять из них предпочли удалиться на тот свет раньше времени. Адлер не сдавалась, хотя не понимала, для чего живёт. У неё нет друзей, да и знакомых, которые любили бы её, нуждались в ней.
До ушей Кристи донеслась тихая мелодия из шкатулки, мотив которой порядком осточертел. Эта музыка играла каждый раз во время прощального бала. Прощальный бал! Из головы фаерщицы вылетело, что сегодня вечером существа собираются на поляне, и предстоит очередной жребий. Погода на удивление прекрасная: полной луне не мешает светить ни одно облако, и даже деловитые сверчки выбрались из домов и устроили концерт. Именно сегодня, в первый за полгода не дождливый вечер, одно из существ зальётся слезами. Какая ирония.
Поцарапав о камни оголённые колени, Адлер поднялась с земли и помчалась вниз по склону. Директор не прощал опозданий, а разозлить его - всё равно что подписать себе смертный приговор. Кристи хотела ещё пожить, чтобы сплясать на могиле начальника. На поляне существа кружились в вальсе, и фаерщица пожалела, что не пришла чуть позже. Её раздражало всеобщее веселье и то, что уродцы ведут себя так, будто не им завтра умирать. Глупые создания. Небось, даже довольны своей жизнью. Адлер облокотилась о дерево и стала наблюдать за праздником со стороны. Она вытащила из кармана помятую пачку сигарет и закурила, чтобы хоть чем-то себя занять. Сей жест заметил мужик с внешностью австралопитека и направился в сторону фаерщицы. Она воспроизвела в мыслях все известные ей молитвы, изображая взгляд серийного маньяка, но существо не изменило направления.
– Где достала сигареты? – он окинул взглядом тощее тело Кристи и решил, что раз на ней мини-юбка, то даже ему перепадёт. – Не твоё дело. И нет, не поделюсь. Так что проваливай. – Надеюсь, именно ты вытащишь тридцатый номер.
Кто-то из толпы выкрикнул: – Эй, тебе чё, острых ощущений захотелось? Оставь девку. Не слышал, что ли? Она подожгла своего прошлого любовника. Лицо австралопитека презрительно исказилось, маскируя страх за пренебрежением. Он попятился к своим приятелям и не сводил взгляда с Адлер до тех пор, пока не скрылся в толпе. Слухи о фаерщице распространялись быстрее, чем оспа в средневековье. Посторонние знали о личной жизни Кристи больше, чем сама девушка, и если их послушать, то биография выходит на редкость удивительной. Адлер это на руку. Главное, что уродцы боятся и не лезут, а там пусть хоть ведьмой называют, хоть сумасшедшей. Музыка оборвалась, и на трухлявом пне появилась шляпа. Настал знаменательный момент, который уже случался в жизни фаерщицы семь раз. Существа так долго не живут и в среднем погибают на пятый или шестой год пребывания в цирке. Рекордно много продержалась женщина-жаба, съедающая камень и выплёвывающая кусок золота. Целых тридцать лет провела в цирке. Неизвестно, связано ли это с тем, что она давала хорошую прибыль или же ей просто везло. Кристи ничего кроме убытка не приносила и поэтому каждый раз думала, что последний номер достанется именно ей. Выстроилась очередь к шляпе. Адлер подождала, пока уймётся суматоха и, затушив ботинком сигарету, встала последней. К чему рваться вперёд, если от этого ничего не зависит? Право выбора лишь иллюзия, и с одинаковым успехом можно вытащить тридцатый номер как из кипы бумажек, так и из двух оставшихся.
Фаерщица хотела бы сказать, что не боится, но это был бы самообман. Душа превратилась в чёрный комок, а температура тела поднялась на несколько градусов. Адлер уверена, что на болезненно-белых щеках выступил румянец.
Существа тянули бумажки и раздражающе улыбались. Что ж, пусть радуются, пока могут. Это лишь небольшая отсрочка неотвратимого, а не билет в нормальную жизнь. Все однажды умрут, и даже свободные люди. Кристи подобные мысли успокаивали. Когда очередь дошла до Адлер, девушка перестала рассматривать землю и оглянулась вокруг. Никто не рыдал, и ещё не собралась группа поддержки, а это настораживало. Если существа не вытащили «путёвку» на тот свет, значит, фаерщица не зря волновалась. Ехидные глаза со всех сторон уставились на неё, ожидая, когда Кристи достанет последний номер и разревётся. Существа мечтали об этом моменте с самого появления девчонки в цирке, поэтому Адлер не собиралась их радовать. Она уверенно опустила руку в шляпу и взяла единственную бумажку. Сейчас главное – не потерять самоконтроль, а потом, у себя в фургончике, можно хоть залиться слезами. В последний момент Кристи передумала разворачивать бумажку и, сунув её в карман, покинула поляну. Существа за спиной недовольно перешёптывались, утратив возможность поглядеть на долгожданное представление.
Фаерщица направилась в сторону шатров, где в данный момент безлюдно, словно на концертах местных певцов. Сейчас как никогда пригодился бы верный приятель – абсент. Адлер села на камень и снова закурила. Нет уж, директору не сломить её волю, не заставить плакать. Он опоздал, ведь Кристи умерла ещё семнадцать лет назад, во время трагедии, о которой боялась вспоминать. Тогда и закончилась нормальная жизнь. Без права испытывать радость бытие превратилось в бесцельное существование. Ни друзей, ни любви… ничего не осталась и ничего не появится. Создатели прокляли фаерщицу, обрекли на одиночество. Она вытащила бумажку из кармана и, не давая себе возможности передумать, развернула. Увидев цифру, Адлер поморгала и уставилась рассеянными взглядом на дерево. Надо успокоиться, иначе снова придётся бежать в фургончик голышом, прикрываясь веткой с листьями.
Кристи представила, как погружается в пустоту, обволакивающую холодом. Нельзя думать, нельзя чувствовать. Фаерщица про себя запела колыбельную, под которую засыпала в детстве. Мама каждый вечер исполняла эти строки, придумывая всякий раз новую мелодию: «Спят сверчки на лугах, ивы дремлют в саду, Снег укрыл одеялом рябину. Не волнуйся, Кристина, я здесь, не уйду. Никогда я тебя не покину.
Ты не бойся теней, что крадутся в ночи, Прогоню их своею любовью. Даже зыбкую тьму уничтожат лучи, Что дарованы были судьбою».
К Адлер вернулось спокойствие, которое за последние пятнадцать лет стало постоянным гостем. Сегодня её день и, вероятно, за удачу придётся поплатиться чредой фиаско. Ей попался двадцать восьмой номер и, если б ещё чуть-чуть, то завтра пришлось готовиться к финальному представлению. Фаерщица поднялась с камня и поплелась к цирку, не зная, куда ещё подать свою неприкаянную душу.
Персонаж: Арлекин Время: Суббота. Десять часов вечера.
Арлекин вылез из коробки и, словно ночной вор, покрался на носочках к двери. Наткнувшись на зеркало у выхода, он вскрикнул и отскочил. Гагры два года назад похитили его отражение, и следующее на очереди сердце. Ночью они особенно сильны и могут просовывать в мир свои корявые, словно ветки иссохшего дерева, руки. Выйдя на улицу, Арлекин скрылся от лунного света за фургоном. В полнолунии все существа обретали свой истинный лик, и только печальный клоун не мог избавиться от грима. Лицо цвета гипса, чёрные потёки под глазами и вечная улыбка остались с ним навсегда. Его мать и отец – простые люди, а он родился уродом, от которого отказались близкие и отдали в цирк.
Арлекин по лесной тропе пришёл к поляне, на которой собрались другие существа. Среди них красавица Сюзи, поцелованная ангелами. Её кожа настолько тонкая, что любое прикосновение подобно удару плетью. Печальный клоун любит девушку, хотя у него нет сердца.
Завтра снова предстоит шоу, и кто-то умрёт. Существа каждый раз организовывали прощальный бал на поляне, прежде чем вытянуть жребий. С тех пор, как погибла крохотная Лиза, из года в год устраивалось представление с великолепным финалом. Билеты стоили пятьдесят тысяч рублей и раскупались за пять минут. Кровожадному залу надоело смотреть на театральные смерти, и люди желали насладиться танцем души с вечностью.
Существа закружились в вальсе под музыку из шкатулки. Мелодия Бетховена «К Элизе» звучала отрывисто и на высоких тонах, словно её исполняли феи под аккомпанемент капель, срывающихся в хрустальный стакан. Арлекин выполнил поклон и пригласил белокурую Сюзи, которая с улыбкой согласилась. Они не касались друг друга и лишь делали вид, что держатся за руки. Он смотрел в блестящие глаза любимой и мечтал прильнуть к губам, но этого никогда не произойдёт. Нельзя дотронуться до мотылька и не испортить красоты.
Лунный свет проскользнул сквозь ветви, преобразив лицо Сюзи. Её светлая кожа приобрела синеватый оттенок, а глаза стали выпуклыми, как у бабочки. Арлекин привык видеть её такой и не пугался истинного лика. На карнавале уродов она самая красивая и самая одинокая.
Музыка прекратилась, и все замерли. Десять часов тридцать минут – время жребия. На пеньке появилась шляпа, и существа выстроились в очередь. Арлекин встал за мужчиной с шестидесятым размером обуви и перед Сюзи. Гном, женщина с тремя руками и мальчик с черепашьим панцирем вытянули листочки и на радостях прослезились. Чем больше людей улыбалось, тем сильнее волновался печальный клоун. Пришла очередь его и Сюзи. Они переглянулись и одновременно запустили руки в шляпу. Конечности холодели, а сердце колотилось. Арлекин схватил листок и выдернул руку. Разжав кулак, он увидел на бумажке цифру двадцать четыре и улыбнулся. Он хотел поделиться радостью с любимой, но, взглянув на её влажные глаза, оцепенел.
Тридцать. Ей попался последний номер – пляска со смертью. Пришло время мотыльку полететь на огонь, но печальный клоун не готов её отпустить. Пока никто не видит, он выхватывает у Сюзи листик и кладёт в её карман свою бумажку.
Персонаж: Кристина Адлер. Время: Суббота. Одиннадцать часов вечера.
Кристи шла мимо шатров, разукрашенных в яркие и праздничные цвета. Красные, зелёные, жёлтые оттенки использовались, чтобы зрители отвлекались на мишуру и не подозревали, насколько глубоки страдания артистов. Однако, здесь ощущение веселья неуместно и цинично. Гибнут существа, а людям смешно и радостно. Чужие страдания не задевают сердце. Из шапито доносилась парадная мелодия, звучащая слишком бодро для ночи. Адлер отодвинула край полотна и заглянула внутрь. На арене репетировала свой номер рыжеволосая клоунесса, выполняя нелепые действия, которые должны рассмешить зрителей. Она то кривлялась, то падала, то скакала по сцене как антилопа, но фаерщицу лицедейство не веселило, а лишь вызывало жалость к артистке. Кристи не стала бы унижаться ради людских улыбок. Её гордость и честь ни за какие деньги не продаются. Адлер не хотела идти к себе в фургон, где предстоит встреча с одиночеством, и прошмыгнула внутрь шапито. Оставшись незамеченной, села на последний ряд и взвалила ноги на спинку кресла, стоявшего впереди. Весёлая мелодия действовала успокаивающе. Адлер запрокинула голову назад, закрыла глаза и погрузилась в мысли, в очередной раз представляя, как совершает побег. Впереди целый год, чтобы набраться смелости и, наконец, избавиться от клейма. Чего только фаерщица не перепробовала за предыдущие семь лет: она и йодом сводила, и наносила поверх татуировку, и даже отрезала кусок кожи. Всё безрезультатно: наутро отметка возвращалась, словно ничего и не было. Директор единственный в цирке владел магией, и клеймо – результат его фокусов. Несколько месяцев назад Кристи узнала, что только смерть чёртового колдуна разрушит заклинание, а, значит, ничего не остаётся, кроме как уничтожить цирк и его создателя. Вот бы только хватило сил. – Я бы на твоём месте ушёл отсюда и побыстрее, – голос бесстыдно нарушил покой. Адлер вздрогнула. Был бы тембр не таким приятным и бархатным, она бы разозлилась. Нехотя повернув голову вправо, фаерщица увидела мужчину в чёрном фраке. Чужак. Тёмные волосы, слегка покрывшиеся сединой, идеально подстрижены и уложены – самовлюблён до бесконечности. Глаза серые, прищурены – неискренен и скрытен. Пухлые губы ведают о нём, как о страстной натуре, но они застыли в еле заметной ухмылке –пытается что-то утаить. На этом Адлер прервала анализ. – Почему? – она равнодушна и ничуть не смущена. Чужак часто дышит – нервничает, но причина, конечно, не в разговоре с девушкой. Он не отводит взгляда от Адлер и смотрит так, будто уже завладел её симпатией и может прямо сейчас уложить в постель. – Я знаю, что ты не любишь отвечать на вопросы, – незнакомец уходит от прямого ответа, но дыхание обретает нормальный темп. Продолжает смотреть Кристи в глаза так, словно… Он тоже анализирует! Что ж, пускай. Фаерщица не открытая книга, и если он сумеет правильно прочитать характер и мысли, то ему можно выписать медаль. – Что тебе надо? Ты ведь не из здешних. Адлер понимает, что не могла заинтересовать статного мужчину. В его распоряжении полно девушек модельной внешности – по одной на каждый день недели. Чужак не голодает, и ему ни к чему недоледи, скрывающая лицо за неряшливо подстриженными прядями. Незнакомец выглядит как персонаж, сошедший со страниц готических журналов, но его глаза не горят при виде мрачной Кристины. Возможно, если бы она не подводила глаза тёмным карандашом и не красила волосы в чёрный, то был бы шанс. – Чего только не сделаешь ради шоу. Ведь так? – мужчина снова перевёл тему. Фаерщице надоело играть в его игру. Во фразах чужака есть смысл, но Адлер не в том настроении, чтобы гадать. Она снова расслабилась и, отвернувшись от мужчины, устремила взгляд на арену. Если бы чужак хотел причинить вред, то давно бы это сделал. Но он просто смотрел на неё глазами старика. Клоунесса продолжала кривляться. Такая маленькая, ничтожная и совершенно несмешная. Она – единственная, кто пришёл в цирк по своей воле. Адлер слышала, что эта женщина раньше была замужем и растила сына, но в аварии потеряла и супруга, и ребёнка. С тех пор она всегда улыбалась, но настолько неестественно, что становилось жутко. Глаза, пропитанные горечью, выдавали истинные эмоции. Чувства не скроешь за гримом. Возле сцены кто-то стоит. Кристи может поклясться, что раньше на том месте никого не было. Она тщательно осмотрела шатёр прежде чем войти и, если бы увидела кого-то, кроме клоунессы, то обошла бы стороной. Женщина тоже заметила силуэт и, выключив музыку, подошла к нему. Адлер вглядывалась в темноту зала, но тщетно. Тень, словно родная мать, укрывала незваного посетителя. Видно только два светящихся жёлтых глаза. Обменявшись парой фраз с гостем, клоунесса подошла к стульям, на которых лежали вещи факира. Она порылась в сумке, взяла изящный кинжал и вышла на середину сцены. У Кристи по коже пробежали мурашки. Она чувствовала на себе тяжёлый взгляд женщины и хотела покинуть шатёр, но любопытство удерживало на месте. Клоунесса выполнила поклон и смахнула со щеки слезу. Затем поднесла нож к своей шее и резким движением перерезала горло. Кровь хлынула, забрызгав сидения на первых рядах. Женщина рухнула, как подбитая птица. Она ещё минуту дёргалась в конвульсиях, прежде чем мышцы расслабились, и душа оставила тело. Незваный посетитель покинул шапито. Фаерщица сидела с открытым ртом. Она привыкла видеть смерть на сцене, и её не пугала кровь. В замешательство привёл поступок женщины, лишённый логики. Ещё слишком рано умирать. Шоу только завтра. – Ты это видел? – она повернулась к чужаку, но вместо него обнаружила пустое сиденье. Кристи услышала голоса, звучащие в отдалении. Существа возвращались с бала, и Адлер выбежала из шапито, пока её не обнаружили рядом с трупом. На вопросы она действительно не любила отвечать, а их возникнет немало.
Время: Воскресенье. Одиннадцать часов утра.
Кристи проснулась и, щуря глаза от солнца, нехотя поднялась с кровати. Адлер сразу же подошла к окну и задёрнула шторы. Она не любила утро. При свете мир казался добрым, сказочным и фальшивым, а она, как никто другой знала, насколько жестокой бывает жизнь. Фургончик, в котором она жила последние семь лет, походил на место после урагана. Вещи хаотично разбросаны, и каждая не на своём месте. Фен и книги на полу, обувь на столе, еда рядом со шваброй и моющими средствами. Больше всего портили общий вид картонные коробки, заменяющие шкаф. Однако, одежда давно покинула их границы, и теперь возлегала на полу, на кресле и на столе. В кипе безделушек Адлер с трудом отыскала рваные джинсы, которые, как оказалось, валялись под кроватью. Чёрная кожаная куртка и вовсе пряталась за столом рядом с яблочным огрызком и пачкой чипсов. Майку не удалось отыскать, и фаерщица порадовалась, что из-за нулевого размера груди ей не нужен лифчик. Мелкие предметы гардероба в таком бардаке не найти. Ещё и милики возобновили кражи, а брали они всё, что могут унести. Как-то раз Кристина застала одного из них за попыткой свиснуть ноутбук. Но кража оказалась неудачной – объект не влез в нору. Хотя, кто бы мог подумать, что существо, рост которого около десяти сантиметров, вообще способно поднять электронного гиганта! Она натянула джинсы и прикрыла ими татуировку, которая по правой ноге тянулась от щиколотки до бедра. Это изображение – огромные языки пламени – она нанесла в шестнадцать лет, как напоминание о пожаре. Также огненная татуировка украшала живот и левую руку. Всю спину покрывал тигр, который вцепился когтями в шею и разинул пасть для укуса. Люди говорили Кристи, что она изуродовала своё тело. Девушка привыкла к подобным речам ещё со времён, когда проколола губу, а потом бровь и правую ноздрю. Природа её и так не одарила красотой. Тощее тельце как у девочки-подростка, невысокий рост и впалые щёки не покорили бы любителей плейбоя. Так что терять нечего. Накинув куртку на обнажённые плечи, фаерщица подошла к зеркалу. В отражении виднелась невыспавшаяся панда, которая, если судить по виду, пережила атомную войну, эпидемию чумы и голодомор. Проведя пальцем от нижнего века к брови, девушка размазала подводку, и получился добротный smoky eyes – лучшее открытие индустрии моды. Никаких усилий прилагать не надо: достаточно лечь спать, не смывая тени, и макияж готов. На этом сеанс наведения марафета закончился. Кристина вышла на улицу и сразу же наткнулась на шапито, возле которого толпились существа и что-то бурно обсуждали. Адлер догадалась, в чём дело, и попыталась незаметно проскользнуть мимо них. Однако, большеног, возомнивший себя главным, перегородил ей дорогу. – Ты куда вчера ушла после жребия? – его голос прозвучал грубо. – Не твоё дело. Адлер попробовала выскочить в небольшой проём между стеной и существом, но мужчина схватил за плечо и больно сжал. Манеры у него таки же плохие, как и стиль в одежде. – Клара погибла. Мы думаем, что её убили. Отвечай на вопросы или пойдёшь перед директором отчитываться. Он при разговоре брызгал слюной, и Адлер в отвращении скривилась. Большеног считался местным силачом, и на этом его достоинства заканчивались. Весь мозг ушёл в мышцы. – Я вернулась в свой фургон и легла спать. Доволен или тебе в подробностях рассказать, что я делала перед сном? Кристи не стала разыгрывать удивление, а взглянула на мужчину агрессивно и заметила, как уродец напрягся. Учитывая её репутацию, неудивительно, что большеног оробел. Наверняка решил, что фаерщица, несколько раз надругавшись, с удовольствием обратит его в пепел. – Я не хочу враждовать. Просто скажи, какой вытащила номер. – Двадцать восьмой. А что? Существо замешкалось, словно пыталось в своём крохотном мозге собрать все детали. – У Клары двадцать девятый. Ей предстояло быть палачом… Если бы она не погибла. Теперь эта роль твоя. Правила гласили, что если перед выступлением умирает палач, то его место занимает человек с предшествующим номером. Адлер в отличие от других артистов не мечтала выступить в роли убийцы. Вся слава доставалась жертве и палачу, но только второй мог насладиться ею. Однако, Кристи не нуждалась в воздыхателях. – Поздравляю! Чего только не сделаешь ради шоу? Да, Адлер? – Что? Кристи знакома эта фраза, и теперь слова обрели смысл. Неужели, существа решили, что фаерщица способна убить ради мимолётной славы? Даже обидно. – Говорю, готовься к шоу, Адлер. Большеног отошёл с дороги. Кристина проскочила мимо него и направилась к укромному дворику, который прятался за шатрами. Она приходила туда, когда хотела побыть в одиночестве – то есть, каждый день. Суматоха её угнетала, а лица артистов приелись до тошноты. Был бы здесь хоть один адекватный человек, жизнь стала бы чуть лучше. Адлер достали одержимые фанатики, готовые отдать жизнь ради шоу. Их жажда славы переходила все границы, но почему-то никто не считал это безумием. Фаерщица уселась в потёртое кресло, которое пять дней назад с трудом перетащила из фургона гимнастки во дворик. Она закурила, жалея, что в пачке осталась всего одна сигарета. Ещё вчера Кристи была вполне счастлива, а сегодня навалилась очередная напасть. Получить роль палача – худший из её кошмаров. Слишком много внимания, ответственности. Слишком много того, что она ненавидела. Её не так расстраивала гибель клоунессы, как новообретённая роль. Придётся убить несчастную жертву, и сделать это максимально красиво. Зрители не любят простые смерти, а особенно их не привлекают кишки, разбросанные по залу, и мозги, запачкавшие дорогие костюмы. Зрелищность – вот, ради чего они платили деньги. Причём, всё должно быть, как в кино. Без отвратительных подробностей. Адлер поморщилась, представив тысячи любопытных взглядов, уставленных только на неё. Кошмар! Неудивительно, что предыдущий палач покончил с собой. В проёме между шатрами мелькнула тень, и появился мужчина. Адлер не думала, что увидит чужака ещё раз после вчерашнего инцидента. Он не местный. Это можно понять и по его костюму, и по немецкому акценту. В цирк иногда заходили фанаты, желающие лично побеседовать с артистами, но этот мужчина – другой. В его глазах нет одержимости и восхищения. Только усталость. – Ты меня преследуешь? – она закинула ногу на ногу и втянула дым. – Возможно. Незнакомец облокотился о стену фургона и снова посмотрел так, словно изучает Кристину. Её начало раздражать вмешательство в мысли. При дневном свете заметно движение каждого мускула, и нет таинственного очарования, присущего ночному времени. – Зачем? – Может, ты мне нравишься. Кристина в голос рассмеялась, выпуская дым наружу. Незнакомец мог придумать отмазку получше, а не прикрывать истинные намерения таким бредом. Если она кому и нравилась, то гиперсексуальным подросткам, которым любая особь женского пола кажется привлекательной. – Ты ведь вчера знал, что произойдёт с женщиной. Ты медиум или что-то вроде того? – Что-то вроде того. – Тогда, тебе уже известно, что я не нуждаюсь в общении. – И мысли читать не надо, чтобы это понять. Ты всем своим видом показываешь, как тебе омерзительны окружающие. Попробуй быть более приветливой, и, может, тебя перестанут ненавидеть. – Проваливай, – Кристину взбесили слова чужака, но лицо не отобразило ни единой эмоции. Он ничего не знал о ней, но взялся судить и, что ещё хуже, раздавать советы. Так каждый умеет. Все попытки завести друзей тщетны, пока над фаерщицей висит проклятье. Рядом с ней небезопасно, и лучше пусть люди сторонятся, чем гибнут. – Не могу. Мне, к сожалению, нужна твоя помощь. – Какая жалость, что на сегодня я с благотворительностью завязала. Приходи завтра, а лучше – никогда. – Я тоже могу тебе помочь. Ты ведь хочешь избавиться от клейма? Я знаю один способ. Адлер не раз предлагали помощь, но в итоге оказывалось, что «добродетели» просто хотели её трахнуть. Им бы на конкурс пикаперов или на одноимённые курсы, а то такие таланты пропадают. – Где гарантии, что не врёшь? – Просто поверь. У меня нет причин тебя обманывать. Он сделал шаг по направлению к ней и одарил обворожительной улыбкой, на которую повелись бы школьницы, но не Кристи. – С верой я тоже завязала. – Ещё увидимся. Чужак ушёл, оставив у фаерщицы неприятный осадок от общения. Только преследователя ей не хватало, чтобы по праву считаться самым «везучим» человеком на планете. Мужчина вёл себя странно, и Адлер поклялась себе, что если он ещё раз появится, то она обязательно спросит имя и фамилию. Базы данных в интернете содержат информацию обо всех, кто хоть однажды засветился в сети или перед камерами журналистов, а такой видный красавчик явно не держится в тени. Адлер бросила истлевшую сигарету в банку из-под краски и пошла к своему фургону, чтобы подготовиться к вечеру. Раннее утро оказалось не таким уж ранним, как она предполагала, и до шоу осталось несколько часов. Пришло время огню опалить крылышки мотылька.
Персонаж: Арлекин Время: Воскресенье. Два часа дня
Арлекин прятался в тени шатра и не обращал внимания на суетящуюся толпу. Он глядел на прекрасную Сюзи, которая стояла на другой стороне дороги и что-то обсуждала с акробаткой. Существа заглушали голос девушки, но клоуну не нужно слышать, чтобы представить её нежный тембр, беглую речь. Солнце золотило волосы любимой, но обжигало кожу. Сюзи редко выходила днём из фургона: не больше двух раз и только на несколько минут. Жизнь к ней была слишком жестока, когда обрекала светлое создание жить во тьме. Он так и не встречался с любимой. Тогда, на поляне, они последний раз обменялись взглядами, и клоун сбежал в лес. Арлекин не хотел, чтобы Сюзи отговаривала или сокрушалась. Это бесполезно, он всё решил. Клоун хотел жить. Хотел любить, как обычный человек. Смотреть на мир очами простого парня, а не монстра. Такому, как он, нет места на Земле. Арлекин всегда был лишним, но сегодня страдания закончатся. Может, так даже лучше. Может, это не кара, а спасение. После смерти любящие сердца обязательно соединятся, и не будет помех, которые возникли на этой жестокой планете. Арлекин дождётся Сюзи в потустороннем мире. Непременно. – Слышал новость? – обратился к нему австралопитек. – Фаерщица прикончила Клару. А ведь Адлер такой тихоней казалась. Никогда ни во что не лезла, а тут ради славы человека убила! Мужик морщил лоб и нервно перебирал край рубашки. По глазам читалось, что он боится оказаться следующим. Австралопитек даже думал извиниться перед Кристиной за вчерашнюю грубость, но при виде девушки не мог пошевелиться. Его тело охватывали мурашки от равнодушного взгляда бесовки, а лицо пылало, словно ужалило десять пчёл. Правду говорили, что баба – поехавшая, и убивать людей для неё не впервой. Арлекин покачал головой. Существа так и не привыкли, что клоун – нем, и говорили с ним, словно он может ответить. Ему есть что сказать, но судьба распорядилась, чтобы откровения сгинули в голове-темнице. Одна из таких тайн – любовь, которой не место в этом мире. Может, оно и правильно, что о великом чувстве никто не узнает. Сюзи отвлеклась от разговора, и её взгляд пал на клоуна. Она, робко улыбнувшись, помахала ему рукой. В душе у Арлекина кольнуло. Он не ответил и скрылся в толпе. Клоун не хотел видеть страдания любимой. Сюзи – самое чистое, нетронутое создание в цирке, и за неё стоит жизнь отдать. Судьба девушки никогда не была простой и беззаботной. При рождении её бросили родители, а приёмные не захотели усыновлять «монстра». Она десять лет провела в больнице, где медики истязали опытами. Когда выяснилось, что болезнь не поддаётся лечению, врачи отправили мотылька в цирк. К таким же ошибкам генетического кода, как она. Однако, Сюзи не хотела прощаться с жизнью. Всё на что-то надеялась. Ей даже нравилось жить в невидимой клетке, в которую заточил директор. Арлекину напротив надоело веселить народ, подобно дрессированной мартышке. Клоун не знал, что ждёт на том свете, и неизвестность пугала, но он зашёл в гримёрную, надел парадный костюм и, как ни в чём не бывало, направился к сцене.
Персонаж: Кристина Адлер. Время: Восемь часов вечера.
Существа толпились за кулисами. Некоторые ожидали своего выхода, остальные поддерживали друзей. Адлер сидела в кресле, из-за неудобства которого начинала болеть спина, и ждала, когда закончится номер со львами. Отсюда плохо видно, что происходит на сцене, но по рыку раздражённого зверя Кристи поняла: до конца осталось чуть-чуть. Иначе, лев таки сожрёт дрессировщика. Она до сих пор не знала, кто вытащил номер жертвы. Впрочем, Адлер безразлично, кого придётся убить. Ей все артисты одинаково неприятны. Обычно, номера репетировались задолго до выступления, но директор изъявил желание, чтобы палач импровизировал. Наигранная смерть ничего не стоит. Жертва успевает смириться со своей участью, а зал требует подлинных эмоций: отчаяния, ужаса, смятения. Самый удивительный момент – это когда человек осознаёт, что вот-вот наступит конец, и всё взаправду, палач не смилостивится. Спадает маска, и на волю вырываются настоящие чувства. Жертва больше не следит за мимикой, и можно увидеть истинное лицо. За это зрители и платят – за искренность. Прозвучали аплодисменты, и дрессировщик, насладившись вниманием, завёл львов в клетку. Сам же отправился на «охоту», заранее отметив, какие дамочки особенно восхитились его храбростью. Никто не выходил на сцену. Существа засуетились, бросая взгляды друг на друга. Адлер поняла, что произошла какая-то заминка. Вероятно, один из артистов опять напился и теперь не в состоянии выступать. Такое происходило часто, потому что жизнь становилась совсем невыносимой. Директора охватила алчность, и он удвоил количество представлений. Существа едва успевали отойти от прошлого выступления, как, спустя день, начиналось следующее. – Подъём, твой выход! – скомандовал Кристине большеног, который так и не понял, что он здесь не главный. Мужик без всяких манер толкнул её в плечо, и всем своим видом показал, что если она сейчас же не выбежит на сцену, то он лично выпихнет. Адлер не стала упрямиться: быстрее выступит – быстрее вернётся в фургон, где тихо и спокойно. Взяв в одну руку металлические веера с пятью фитилями на концах, а в другую факелы, она вышла на сцену. Зал притих, внимательно рассматривая Кристину. Один её наряд чего стоил! Чёрные шорты, едва прикрывающие ягодицы, обвешаны цепями. Майка того же цвета настолько прозрачна, что при более ярком освещении можно разглядеть непристойные детали фигуры. Шею обрамляет кожаный ошейник со свисающими крестами. Для Адлер это – обычный наряд, но людей он всегда шокировал.
Кристина вышла на середину сцены, и свет погас. Зрители взволновано перешёптывались, и девушка выжидала, пока их нервы достаточно накалятся. Отсчитав десять секунд, она улыбнулась. В кровь выбросились эндорфины, дар активировался, и факел вспыхнул. По ушам ударили первые ноты мелодии, звучащие агрессивно и страстно. Барабанная дробь заглушала жутковатые трели скрипки, а гитарные аккорды добавляли напряжённости. Адлер вдохнула побольше воздуха и подула на факел. Языки пламени взлетели к куполу, озаряя зал подобно жар-птице. Другому фаерщику для этого трюка потребовалось бы набрать в рот горючего, но Кристине достаточно одного кислорода. Она схватила с пола веера и начала вертеть их, вырисовывая то круг, то извивающуюся линию. Световые эффекты добавляли зрелищности. Из-под купала сыпалась звёздная пыль, кружащаяся в танце по всему залу. Крупинки светил пели тонкими голосами, и в этот раз почти не фальшивили. Зал притих, лишь изредка восклицая. Людям нравилась стихия, которую они боялись. Приручённый огонь, прежде несущий разрушения, вызывал восхищение. Если бы кто-то мог видеть взгляд Кристины, то испугался фаерщицу сильнее, чем сокрушительное пламя. На её лице ухмылка, а в глазах ничего человеческого. Адлер – зверь, тот самый лев, пугающий даже дрессировщика. Кристине мало оваций и, чтобы всех удивить, она с помощью огня рисует за спиной крылья, а над головой нимб. Зал аплодирует, не понимая, как ей удалось провернуть такой трюк. Магия, не иначе. А цирк как раз создан для того, чтобы люди верили в волшебство. Внезапно музыка затихает. Проходит несколько секунд, и скрипка издаёт вопль, а затем заливается плачем. На сцену вылетает мотылёк. Верёвки за спиной почти незаметны. Арену застилает туман. Кристи обращает взгляд к куполу цирка, под которым порхает белокурая девушка. Жертва столь прекрасна, что Адлер залюбовалась и вдохновенно улыбнулась. Небесное платье Сюзи колышется от ветра и напоминает водопад, струящийся на огонь. Вот только воде не суждено затушить пламя. Сегодня законы природы не действуют. У фаерщицы щемит сердце от мысли, что придётся погубить чудесное создание. Но таковы правила цирка. Если не убьёшь ты – убьют тебя. Она выпускает изо рта пламя, которое приобретает форму дракона и взмывает под купол. Чудище обвивает Сюзи, а та кричит, но никто не слышит. Её тонкая кожа вмиг краснеет и покрывается волдырями, но девушка ещё жива. Адлер хочет отозвать огонь, но уже слишком поздно. Дракон открывает пасть и поглощает Сюзи. Пламя исчезает, и рассеивается туман. Под куполом висит безжизненное, обугленное тело. Оно раскачивается, завораживая зрителей своим уродством. Зал встаёт и начинает аплодировать, и только из-за кулис слышен одинокий плач, который заглушают восхищённые выкрики. Кристина удаляется со сцены, ощущая смятение. Её взгляд падает на грустного клоуна, который сменил печаль на траур. Он провожает Адлер красными от слёз глазами. В нём зарождается ненависть. К фаерщице? К себе? Неизвестно. Она отворачивается и выбегает на воздух, где наталкивается на вышедших из цирка зрителей. Они довольны, счастливы. Бросают Кристи хвалебные фразы, которые ей горчат и не перевариваются. Тут нечем восхищаться. Погибла девушка – невинное создание, любящее жизнь и людей. Сюзи не заслужила умереть на радость остальным, получив фарс вместо трагедии. Адлер переходит на бег, оставляя зрителей позади. Пусть радуются, если им так угодно, но без неё. У Кристи на сердце тяжесть. Впервые за долгие годы девушка чувствует мучения совести, сдавливающие душу. Почему так плохо? Она ведь не могла поступить иначе… Или могла? Впереди поле, над которым уже взошли звёзды. Сегодня они светят ярче, словно приветствуют новую. Сюзи точно стала одной из них, ведь иначе не может быть. Она слишком прекрасна, чтобы пополнить число гагров, навсегда заточённых в зазеркалье. Мотылёк должен парить в небе. Кристи легла, смяв траву. Сорвала соломинку и начала нервно покусывать. В душе образовался комок, которому не суждено вылиться слезами. Адлер не может плакать. Не имеет права. Сверчки исполняют реквием. Их стрекот похож на крик маленьких душ, чьи мольбы никто не понимает. Сюзи тоже никто не услышал, когда она просила о пощаде, когда она горела. Во всяком случае, для неё всё закончилось, и теперь она свободна. Из цирка только один выход, и сегодня девушка открыла ворота. Жаль, что её смерть оказалась мучительной. Но красивой. Любой голливудский режиссёр позавидовал бы зрелищности, с которой погиб мотылёк. Такое шоу… вряд ли клоунесса смогла бы устроить более впечатляющую смерть. Она бы ничего не сумела, ведь прирождённой жертве не к лицу роль палача. Кристину посетила безумная мысль: что если кто-то специально подстроил так, чтобы клоунесса погибла, и огонь встретился с хрупким мотыльком? Однако, Адлер сразу же посчитала, что догадка глупа. Никому нет дела до артистов, и уж точно зрители не станут вмешиваться в шоу. Но Кристину одолело то ли любопытство, то ли желание отвлечься. Она сорвала мак и съела целиком. Каждый цветок на этом поле имел волшебное свойство. К примеру, ромашка помогала быстро отрастить длинные волосы, причём по всему телу. Колокольчик позволял на полчаса менять внешность на любую, какую только способно нарисовать воображение. О свойстве мака Адлер узнала три года назад, когда от нечего делать вышла на прогулку с артистами. Один из них предложил «слетать» в прошлое, но вот с дозой промахнулся, и в итоге путешествие закончилось пищевым отравлением. Зато теперь Кристина знала: одного цветка более чем достаточно, чтобы в мыслях вернуться на день назад. Она закрыла глаза и представила момент, когда сидела в зале и пришёл чужак. Спустя несколько секунд Адлер открыла глаза и действительно оказалась в кресле. На арене репетировала номер клоунесса, которая словно рассчитывала дожить до завтрашнего выступления. Странно видеть покойницу, но ещё страннее, что есть возможность смотреть прошлое словно фильм, но нельзя изменить. Адлер повернулась вправо и увидела чужака, который только-только появился в помещении. – Я бы на твоём месте ушёл отсюда и побыстрее. Знакомая фраза. Именно с неё и начался разговор с мужчиной. Совет был дельным, и теперь Кристина пожалела, что не воспользовалась им. – Я знаю, что ты не любишь отвечать на вопросы. В этом он тоже прав. Однако, до сих пор странно, что чужак напрочь игнорирует вопросы Адлер. – Чего только не сделаешь ради шоу. Ведь так? Только сейчас Кристи заметила, что мужчина, когда говорит, переводит взгляд куда-то вверх и отклоняет голову влево, словно заглядывает за её спину. Словно там кто-то есть… Адлер оцепенела. Что, если чужак действительно общается с кем-то другим? Но с кем? Кто за спиной? Она медленно повернула голову, затаив дыхание. Темнота. Мгла неестественно нависла, затушив вечно горящие факелы. Холодок пробегает по коже. Кристи хочет включить свет, чтобы прогнать свои страхи, но лишь тревожно вглядывается во мрак. Медленно поднимает голову. Два святящихся глаза. Прямо над ней. Всё расплывается. Начинают мелькать воспоминания, похожие на испорченную киноленту. Кристина видит клоунессу, которая подносит кинжал к горлу. Движения неестественны, словно она марионетка, и кто-то дёргает за верёвки. В глазах застыла мольба о помощи. Но вдруг женщина начинает истерически смеяться, а из глаз вытекают чёрные слёзы. Она не хотела себя убивать.
Очень красивое описание в начале, чувствуются все эмоции Лизы. Просто прекрасные первые два кадра, завораживают и удивляют - всё это мышкой? Это уже талант, а про текст я молчу - эту прелесть я не трону с: Интересно почитать, сразу один арт вспоминается, того же автора :) 
Шоу только завтра, а труп уже сегодня. А я удивлялась, как же у них репетиции проходят, теперь понятно))))))
