Название: Вслед за горным ветром Автор: Внеземной разум в моей голове. Фотограф: Моя криворукость. Редактор: Она же. Жанр: фэнтези Возрастные ограничения и предупреждения: 18+ (особо слабонервные, боящиеся крови, насилия и секса могут пройти мимо) Дата выхода первой серии: на этой неделе. Аннотация к сериалу: древние легенды гласят, что горные эльфийские кланы, что облюбовали низкорослые и приземистые как они сами Хибины, являются потомками вымерших на сегодня гномьих общин и тех гордых народов, что ушли в леса и скрылись под массивными кронами вековых деревьев. Но подтверждений этому нет, и покоряют Хибины горные эльфы: существа коренастые, отличающиеся светлым или медно-рыжим оттенком волос. Наше повествование начинается в те достославные времена, когда подземные дроу еще совершали набеги на разрозненные горные деревеньки, убивая детей, сражаясь с мужчинами и насилуя женщин. Именно тогда родилась Евгения - светлая эльфийка с позорным клеймом на теле. Девочка, которую злой рок обрек на страшный выбор между долгом и чувствами. Ненависть или любовь. Что же сильнее? Правила этого сайта - желательно внимательно прочитать и выучить наизусть. Справка и ответы почти на каждый ваш вопрос - что с этим делать - см. ссылку 1. История рода Валынских: Дорога в некромаги (закончено) Сборник рассказов: Путешествие по мирам Симы для Симс 2
Встречает осень стылую Тулома на камнях, Грядет зима постылая, Но лишь пока во снах.
На елях свет встречается Магических огней. Отвар на травах варится, До дна его допей.
И колдовскою силою Тебя он наделит. И призрак над могилою Застынет. Пусть поспит. "Песнь Кольского полуострова"
Рассвет окрасил блаженную долину кровью, и в холодных завываниях ветра отчетливо слышались разрозненные голоса, крики и обрывки фраз. Горные хребты издалека можно было принять за острые шипы дремлющего дракона, а горные леса и небольшие расщелины – за сморщенную чешуйчатую кожу древнего ящера. Иногда по его телу пробегали короткие волны, будто чудовище шевелилось во сне, подставляя раздувшиеся бока под усталое осеннее солнце. Стекала по острым неповоротливым камням быстрая речка, над стремнинами которой поднимался какой-то чужой, инородный парок. Его клубы начинались от самого устья и скрывались в холодных резных фьордах, что вели к неспокойному Баренцеву морю. Сейчас самый разлив, гребешки волн поднимаются высоко, грозный рокот слышен на много километров окрест, а порывистый ветер одиноко носится по морским бурунам, заглядывает в покинутые, подернутые плесенью портовые домики. Птицы тревожно замерли в кустах и деревьях, их вечно желающий доброго утра щебет теперь больше не разносился по рыжим, как косички веснушчатой девчонки, осенним полям, где после уборки осталась лишь сиротливая мокрая стерня. Они пришли из ниоткуда. Их появление предсказал зловещий танец палых листьев, в воздушных завихрениях исчезающий за замшелыми камнями. Их было около сотни. Все будто сошедшие со страниц самых страшных кошмаров: черная, как вороново крыло, кожа, длинные белые волосы – такие отрастают у покойников в гробу. Ветер подхватывает полы черных походных плащей, играет обшлагами виднеющихся из-под доспехов коротких, с золотистыми нашивками курток. Доспехи тоже необычные: пластинчатые, покрытые чеканкой и гравировкой с изображением невиданных цветов, что могли произрастать только там, куда никогда не поступает дневной свет. Такое обмундирование больше подходило для парадов, но никак не для войны. Нарушители покоя что-то кричали, но разобрать ничего нельзя было, только и слышалось гавканье: «вар-гар-тхар»…
- Ну-ну, Лилия, не стоит плакать. Коренастая светловолосая эльфийка, глаза которой распухли и покраснели от слез, не скрывая однако при этом искорок хрупкой нечеловеческой красоты, взглянула на стоящего рядом мужчину. Он – воплощенное беззаботное лето. Волосы – разогретый на солнце лен, глаза – смелая горечавка, поднявшаяся над землей, каждый шаг – ласковый майский ветер над сочными травами. Он нес с собой легкий запах весенних цветов, металла и крови: дурное знамение. Небольшая горная деревенька в двадцать домов с соломенными круглыми крышами в этот час была похожа на взорвавшийся улей шершней: все были при деле. Женщины несмотря на внешнюю хрупкость таскали тяжелые доспехи и мечи, дети забивались в хижины и пугливо выглядывали из окон в то время как самые маленькие жались к старшим, украдкой вытирая слезы с глаз. Мужчинам выпала иная доля: они взбирались на йерхов*, лениво переругивались и шутками пытались увести думы товарищей по оружию от того, что вскоре будет происходить. - Что еще мне остается делать? – прошептала эльфийка, названная Лилией. – Что, скажи мне?! Ты хочешь, чтобы мы с Женей снова остались одни, без защиты! Я не вынесу… я не вынесу, если опять… - Кто-то должен оборонять деревню, моя луэлэн*, - мужчина попытался взять ручку спутницы в свои ладони, но та тотчас отодвинулась, - если не мы, то больше некому. - Кто-то должен быть здесь, здесь, с нами! Где опасности ждешь в первую очередь! О духи предков… Ты подумал о Жене? Мужчина и женщина, не сговариваясь, одновременно повернули головы туда, где неподвижно, прижимая к себе нелепую тряпичную куклу с глазками-пуговками и торчащей отовсюду соломой, стояла девочка лет восьми на вид. На самом деле Евгении Лакатош было гораздо меньше: горные эльфийки созревали гораздо раньше людей, в 14 лет девочка вступала в брачный возраст и готова была совершать ритуал инь-луэль – союз двух юных эльфов. В этот радостный день по всей деревеньке разводили костры, языки пламени которых взмывали к самым небесам. Жгли веселящие травы, запекали горных перепелок с последних охот, чей запах проникал в каждый дом и просачивался в каждую щель, травили байки и всячески развлекались. После чего новобрачные удалялись в отдельную хижину, где девушка совершала свой первый брачный танец, в процессе которого жених снимал с невесты одежду, языком и губами доводя ее до состояния, когда желанное совокупление уже не приносит страданий. У этой девочки были большие зеленые глаза, да и вообще она была похожа больше на мать, чем на отца. Такая же приземистая, с подвижными длинными ушками, которые при сильном волнении начинали краснеть и подергиваться на кончиках. Сейчас гадкий утенок, но обещает вырасти большой красавицей. - Ну все, - эльф мотнул головой, будто отгоняя всякие сомнения, - пора отправляться. Ни о чем не беспокойся, моя луэлен. С вами все будет хорошо. Да, будет. Я всегда окажусь рядом тогда, когда это будет нужно. Элхасса*! - Береги себя, Элиор Лакатош, - сказала Лилия, прикладывая оба мизинца к уголкам своих нежных губ, - пусть солнечный свет никогда не оставляет тебя. Он не ответил. Отвернулся и, запахнувшись в расшитый белый плащ, двинулся к своим товарищам, что уже собирали оружие, проверяли, как клинки сидят в ножнах, закрепляли подпруги на йерхах и тушили костры, оставляя лишь едкий серый дымок. Кавалькада некоторое время оставалась в деревеньке, противосолонь обходя местные дома, будто в стремлении поселить надежду в сердцах тех, кто был внутри; через час всадники белыми призраками скрылись за морщинистой корой вековых деревьев, оставляя за собой легкий запах цветов, металла и крови. Дурной знак. Дурной.
